2815.Западная философия от истоков до наших дней. Книга 3. Новое время (От Ле

Он отправился в Падую, где еще сохранялась традиция дискуссий по Аристотелю и где он изучал философию и естественные науки (в особенности медицину), и завершил университетское образова­ ние в 1535 г.

После получения университетского диплома Телезио живет в разных городах Италии и даже, — кажется, на несколько лет, — дабы иметь возможность размышлять в одиночестве, удаляется в монас­ тырь братьев-бенедиктинцев (есть мнение, что это был монастырь Семинара).

Позже, с 1544 по 1553 г., Телезио пользовался гостеприимством семьи Карафа, герцогов Ночеры. В этот период он заложил основы своей системы, создав первый вариант шедевра “О природе вещей согласно ее собственным принципам ”.

Начиная с 1553 г. Телезио поселяется в Козенце, где остается вплоть до 1563 г. Отсюда он ездил в Рим и Неаполь, но постоянно возвращался в Козенцу; здесь он и умер в 1588 г.

Первые две книги труда “О природе вещей”(“De rerum natura”) он опубликовал в 1565 г., после многочисленных сомнений и после консультаций в Бреше с крупнейшим представителем аристотелизма той эпохи Винченцо Маджи. Положительный исход встречи с Маджи, которого по многим причинам можно было считать идеаль­ ным противником, убедил Телезио в своевременности публикации. Но полностью труд — в девяти книгах — вышел только в 1586 г. из-за финансовых трудностей, испытываемых философом. Другие сочинения Телезио носят второстепенный характер и ограничива­ ются объяснением некоторых природных явлений ( “О землетрясе­ ниях19у “О кометах”, “Опаре”, “О молнии”ит. д.).

Телезио получил большую известность, и притом гораздо раньше, нежели были опубликованы его сочинения. Академия Козенцы, членом которой он состоял, превратилась в наиболее активный центр по распространению его учения. Могущественные и влиятель­ ные Друзья защищали его от атак сторонников аристотелизма, хотя в дискуссиях и полемике недостатка не было.

Среди последователей дела Телезио был Кампанелла. Лично с ним не знакомый, он вскоре после смерти философа посетил собор Козенцы, где находился гроб с его телом. “Великому Телезио” Кампанелла посвятил стихи.

Именно Кампанелла стал главным продолжателем дела Телезио.

2.2. Новизна физики Телезио

Значение и ценность идей Телезио зависят от перспективы их рассмотрения. Если рассматривать их с точки зрения параметра научной революции Галилея, выводы не будут отличаться от тех,

которые уже сделал Патрици (хотя он и исходил из других основа­ ний), а именно что учение Телезио “оказывается скорее метафизи­ кой, нежели физикой”, вопреки заявленным намерениям.

В глазах же человека того времени идеи Телезио представляли собой одну из наиболее радикальных и прогрессивных попыток создания физики как строго автономной области исследования, без допущения магии Возрождения, связанной с герметико-неоплато­ нической традицией, и аристотелевской метафизики.

1). Необходимо отметить, что в книге “О природе вещей*’отсутст­ вуют магические идеи, более того, Телезио открыто заявляет, что в его труде нет ничего божественного и достойного удивления. Но у Телезио остается и нечто общее с магическими учениями — убеж­ дение, что в природе все полно жизни.

2). Аристотель (заодно с перипатетиками) рассматривал физику как теоретическое знание об особом роде бытия, который подвержен движению. Рамки метафизики (науки о бытии, или о субстанции вообще) и ее принципов для Стагирита составляли необходимые предпосылки физики. Рассуждение о чувственной субстанции неиз­ бежно перерастало в рассуждение о субстанции сверхчувственной, а изучение подвижной субстанции завершилось метафизическим до­ казательством неподвижной субстанции.

Телезио дает четкие контуры проблемы. Он не отрицает (и мы

увидим это несколько ниже) ни трансцендентного Бога, ни неося­ заемую душу, но и одно и другое он тематически выносит за пределы физического исследования, таким образом, он утверждает автоно­ мию природы и ее основ и, как следствие, автономию исследования этих основ. Это можно назвать “натуралистической редукцией”.

Н. Аббаньяно в монографии, посвященной Телезио, обращает внимание на этот момент, уточняя, что такая редукция рождена требованием найти во всех вещах и в каждой из них естественный экспликативный принцип, исключив все прочие. Название труда Телезио выражает это в прекрасной синтетической формуле: “О природе вещей согласно ее собственным началам” (Der verum natura iuxta propria principia), что означает: природа имеет в себе самой принципы своего строения и объяснения. Человеку, чтобы познать их, не нужно делать ничего другого, кроме как заставить говорить саму природу, доверившись ее самораскрытию перед ним, поскольку он является ее частью. Действительно, человек может познать природу, поскольку сам есть природа. Отсюда возникает предпочтение, отдаваемое чувству, а не другим средствам познания. Человек как природа — это восприимчивость. Способность позна­ вать и понимать он имеет как часть или элемент природы. <...> Телезио первым энергично заявил об автономности природы и

первым попытался реализовать ее до конца с помощью тщательного исследования”.

Заслуживает внимания еще одно обстоятельство.

Телезио, как мы увидим, конструирует качественную физику; однако он предвидит и количественную перспективу, хотя и говорит, что не в состоянии развить ее. Он надеется, что это сможет сделать кто-нибудь другой, дабы — он подчеркивает это — люди могли стать не только “знающими”, но и “сильными”. Речь идет о двух темах, которые впоследствии станут центральными: первая — у Галилея, а вторая — у Бэкона.

2.3. Собственные принципы природы

Телезио реконструирует принципы физики на основе чувства, убежденный в том, что “чувство” обнаруживает реальность природы, поскольку сама природа, в своем естестве, есть жизнь и чувство. Телезио обращается к гилозоизму и досократовскому панпсихизму (тезису об одушевленности всего сущего) с ионийскими мотивами (схема интерпретации реальности, предложенная Анаксименом). Образцом для подражания служат ему не неоплатоники, а в большей степени физики-досократики.

“Чувство” обнаруживает, что основные начала — это горячее и холодное, “тепло” и “холод”. Первое оказывает расширяющее воз­ действие, делает вещи легкими, приводит их в движение. Второе, наоборот, производит конденсацию и поэтому делает вещи тяжелы­ ми и препятствует их движению.

Солнце горячее, а земля холодная. Но солнце, как и все жаркое, не есть только тепло, как и земля есть не только холод. Тепло и холод бестелесны и нуждаются в телесной массе, с которой они могут воссоединиться. Поэтому, заключает Телезио, в основе всего сущего три начала: “Две действующие природные силы — тепло и холод и

телесная масса, которая свойственна обеим природным силам и способна расширяться и распространяться, а также сужаться и уплотняться и принимать любое положение, подходящее для тепла

ихолода”. Иначе существа не могли бы превращаться одни в другие

ине было бы того единения, которое на самом деле встречается в природе.

Вместо физики четырех элементов и концепции сущего как единства материи и формы, поддерживаемой перипатетиками, Те­ лезио строит физику, согласно которой — элементы и все формы вещей —производив! от вышеописанных начал. Два действующих начала пронизывают все тела, противодействуют друг другу, оттал­ кивают и заменяют по очереди в телах, взаимно воспринимая друг

друга. Эта возможность воспринимать собственные действия, состо­ яния в связи с действиями и состояниями другого заставляет принять то, что сродно и благоприятствует собственному сохранению, и от­ торгнуть противоположное. Поэтому, заключает-Телезио, “все суще­ ства чувствуют взаимную связь”.

Почему же тогда только животные имеют органы чувств? Живот­ ные — сложные существа, и эти органы выполняют функцию путей, по которым в чувствующую субстанцию проникают внешние силы. Простые вещи, именно в силу их простоты, чувствуют непосредст­ венно, напрямую.

Итак, физика Телезио базируется на простейших “качествах” — тепле и холоде. Но, в связи с этим, как уже отмечалось, он понимает, что нужно идти дальше к определению “количества” тепла, необхо­ димого для создания различных феноменов. И это “количественное” исследование он оставляет своим последователям.

2.4. Человек как природная реальность

Человек поддается объяснению как и любая другая природная реальность. Животный организм Аристотель объяснял как функцию “чувствующей души”. Естественно, Телезио не может принять этого тезиса, он чувствует необходимость отличительного признака, отде­ ляющего человека от всего остального, поэтому прибегает к тому, что называет “духом, производным от семени” (spiritus е semiiie eductus). Терминология (восходящая к стоикам), очевидно, навеяна античной медицинской традицией (с которой Телезио был хорошо знаком). “Дух”, тончайшая телесная субстанция, заключен в теле как собственном органе. Вследствие этого “духом” объясняется все то, что Аристотель объяснял с помощью “чувствующей души” (вспомним аналогичную концепцию “духа” у Фичино; однако у последнего он выполняет совершенно иную функцию).

Телезио сразу предупреждает: в человеке помимо “духа” есть нечто большее — “род божественной и бессмертной души”. Это, однако, способствует объяснению не природных черт, а лишь тех, которые выходят за пределы его природы и о которых мы скажем ниже.

Знание в разнообразных формах Телезио объясняет вмешатель­ ством “духа”, который воспринимает изменения и движения, вызы­ ваемые в чувствах вещами. Иными словами: тепло и холод, вступая в контакт с организмом, вызывают движение, расширение и сужение “духа”, и таким образом рождается восприятие, т. е. осознание модификаций.

Понимание вырастает из ощущения, а точнее — из сходства между воспринятыми вещами, которое мы констатируем, воспоминание о которых мы сохраняем и распространяем путем аналогий на другие

вещи, в настоящий момент не воспринимаемые. Например, когда мы видим молодого человека, разум нам подсказывает, что он состарится. Это “старение” не воспринято нами, ибо еще не насту­ пило, и поэтому оно не может вызвать у нас подобного ощущения; однако мы можем “осознать его” с помощью прошлого опыта и сравнения того, что мы воспринимали раньше, с тем, что воспри­ нимаем сейчас.

Телезио ясно говорит, что вовсе не презирает разума, более того, что разуму следует доверять, “как и чувствам”. Но чувство вызывает больше доверия, чем разум, поскольку воспринятое чувством не нуждается в последующем исследовании. Сама математика, по Те­ лезио, основана на чувстве, сходствах и аналогиях, как уже объяс­ нено выше.

2.5. Природная мораль (этика)

Нравственная сторона жизни человека, по крайней мере на первом уровне, может быть объяснена природными началами. Добро для человека, как и любого существа, это его самосохранение, а зло — то, что наносит ему ущерб и ведет к разрушению. Радость и печаль также включены в это объяснение через сохранение и разрушение. Радостно то, что услаждает “дух”; а услаждает “дух” то, что оживляет его и таким образом создает благодатную силу. Печально то, что гнетет и подавляет “дух”; а гнетет дух то, что ему вредно. Таким образом, радость — это “ощущение сохранения”, а печаль — “чув­ ство разрушения”.

Радость и печаль имеют четкую функциональную задачу. Радость не может быть конечной целью, к которой мы стремимся, она средство, помогающее достичь этой цели, которой является, как мы уже сказали, самосохранение. В общем, все, чего желает человек, направлено на такое сохранение.

Й Добродетели, если их рассматривать с природной точки зрения, направлены на достижение той же цели, потому что они способст­ вуют сохранению и совершенствованию “духа”.

2.6.Божественная трансценденция и душа как сверхчувственное существо

Телезио, как мы уже отметили, в объяснении природной реаль­ ности использует натуралистическую редукцию, но он далек от того, чтобы придавать этой редукции метафизический статус. Неоспоримо, что Бог, как создатель, возвышается над природой, но необходимость обращения к нему в физическом исследовании Телезио отрицает.

3 Этой связи интересно заметить, что Телезио осуждает Аристо­ теля эа то, что он слишком метафизичен, но в физике выдвигает

Еще в годы студенчества проявился его характер мятежника, и в 1567 г. против него был начат процесс, который остался незавер­ шенным.

В1576 г. было возбуждено новое дело, не столько по подозрению

вереси, сколько из-за убийства одного из собратьев-монахов, кото­ рый донес на него. На самом деле подозрение было необоснован­ ным. Но ситуация усложнилась настолько, что Бруно вынужден был бежать в Рим, невзирая на монашеский сан, потом на Север (Генуя, Ноли, Савона, Турин, Венеция), а затем в Швейцарию, в Женеву, где он сблизился с кальвинистскими кругами. Но вскоре у него возникли разногласия и с теологами-кальвинистами.

С1579 г. Бруно жил во Франции. Первые два года он провел в Тулузе, а в 1581 г. перебрался в Париж, где ему удалось привлечь к себе внимание Генриха III, у которого он получил защиту и поддержку.

В1583 г. в свите французского посла он отправился в Англию, где жил в основном в Лондоне. Некоторое время он провел также в Оксфорде, однако поссорился там с преподавателями университета, которых считал “педантами”. Недавно обнаруженные документы свидетельствуют, что оксфордские ученые обвинили его в плагиате, использовании в своих лекциях идей, заимствованных у Фичино (магико-герметическую доктрину).

В1585 г. он возвратился в Париж, но вскоре почувствовал, что не может больше пользоваться защитой короля, и после одной бурной стычки с последователями Аристотеля вынужден был бежать.

На этот раз он избрал лютеранскую Германию. В 1586 г. Бруно

обосновался в Виттенберге, где публично восхвалял лютеранство. Но и здесь не задержался надолго. В 1588 г. он попытался добиться расположения императора Рудольфа II Габсбурга, но безуспешно. Через несколько месяцев вновь вернулся в Германию, где в 1589 г. в Гелъмштадте вступил в лютеранскую общину, откуда через год был изгнан.

В 1590 г. философ перебрался во Франкфурт, где опубликовал свою трилогию —.три большие поэмы на латинском языке. Во Франкфурте он через книгопродавцев получил приглашение от знаменитого венецианца Джованни Мочениго, желавшего изучить мнемотехнику, в которой Бруно знал толк. Он неосторожно принял приглашение и вернулся в Италию в 1591 г. В том же году Мочениго донес на Бруно в Священную канцелярию.

В 1592 г. в Венеции начался процесс над Бруно, который завер­ шился его осуждением. В 1593 г. в Риме философ снова предстал перед судом. После безуспешных попыток убедить его отречься от некоторых тезисов Бруно был приговорен к сожжению на костре, что и было исполнено на Кампо деи Фьори (Поле цветов) 17 февраля 1600 г.

Бруно не отрекся от своих философско-религиозных взглядов, и умер, самой гибелью утверждая их. “Он умер, чтобы жила его