Politika_i_sotsialnoe_ustroystvo_v_Zolotoy_Orde

Заключение

ных, которые были бы применимы к одной политико-культурной области в определенный период времени. Основные моменты этого определения, можно резюмировать следующим образом:

1.В чингизидских государствах Евразии в 13–18 веках любая социально-политическая группа, которая могла действовать в согласии с тремя другими социально-политическими группами для образования “земли” согласно договору с “сувереном” (членом правящего дома, происходившим от Чингизхана) для формирования “государства”, была “правящим племенем” по определению. Количество “правящих племен” в данном государстве исчисляется четырьмя, исключая редчайшие и наиболее необычные обстоятельства.

Этот первый пункт в определении не предполагает, что существовали какие-то особые требования к происхождению «правящего племени»; такое требование предъявлялось только к государю, который должен был быть потомком Чингизхана. Это позволяет объяснить возвышение «правящих племен», таких, как ширин, которые были ответвлением или незначительной частью племени Ас. Соответственно, группа, которая была ранее «правящим племенем», но с тех пор потеряла свой статус (возможно, племя мангыт, которое присоединилось к Крымскому ханству до своего возвышения в статусе внутри ханства, и племя кыпчак после возвышения мангыт) была по определению бывшим «правящим племенем». С помощью этого семантического приема это определение избегает своего применения к каждой отдельной социально-политической единице в Евразийской степи в этот период. Это не означает, что каждая из этих единиц не могла стать «правящим племенем», тем более, что в этом исследовании поддерживается противоположное мнение, как наиболее вероятное. Скорее, слишком мало известно об этих других группах, помимо их названий.

2.Каждое «правящее племя» представляет собой социополитическую группу, объединенную вокруг одного центра власти на основе единой идеологии. «Правящее племя» могло быть покинуто, или к нему можно было примкнуть, то есть состав его рядовых членов был изменчивым и динамичным, а не ограниченным,

191

Юлай Шамильоглу.

Племенная политика и социальное устройство в Золотой Орде

статичным и неизменным. «Правящее племя» так же могло быть создано маленькой группой отдельных людей и расти в количестве по мере привлечение новых членов, называя себя либо новым «правящим племенем», либо ответвлением существующего племени.

Этот пункт в определении появился в ответ на обоснованную критику антропологов систем племен, основывавшихся на родстве. При рассмотрении средневековых государств просто невозможно надеяться на то, что источники будут достаточно обильны для того, чтобы предоставить подробную картину социальной и политической жизни вплоть до уровня самого последнего индивидуума. То же самое является справедливым и для любой модели, которая постулирует, что между различными группами, объединенными вокруг одного идеологического флага в данном месте и времени, существовали жестко определенные политические, языковые, физиологические или другие границы. Вместо этого, термин «центр власти» означает, что главные действующие лица (лидер «правящего племени» и его заместители) хорошо известны в источниках, но менее значимые действующие лица почти неизвестны. В то же время, хотя родство, как считается, было неким идеологическим «звеном», связывавшим «правящее племя», меняющаяся лояльность была распространенным явлением среди государств, и, вероятно, также на уровне членов «правящего племени». Следовательно, лучше трактовать их как аморфные группы, как указано в таблице I, не исключая возможности образования новых групп.

3. Центр власти в каждом из «правящих племен» являлся отдельной иерархией, возглавляемой лидером или беем, независимым от правящей чингизидской династии. Этот лидер или бей происходил от более ранних лидеров «правящего племени».

Хотя многие исследования брали все должности и звания, известные из различных источников, и объединяли их, расположив в порядке убывания, внутри чингизидских государств, по сути, существовали две независимые иерархии. Хан и правящая династия располагали одной группой должностей в их подчинении, в то время как руководство «правящих племен» имело еще один, совершенно независимый набор должностей. Это может быть использовано для

192

Заключение

понимания роли визиря в Ильханате и Чагатайском ханстве, противопоставленной роли визиря, описанной в источниках по Золотой Орде. В Иране и в Центральной Азии, например, визирь служил по воле государя – чингизидского хана. Не было никаких сомнений относительно того, мог ли он быть смещен или нет, и, насколько нам известно, он определенно не имел контроля над ханом.

Лидеры «правящих племен», с другой стороны, не находились под непосредственным контролем хана. Хан, вероятно, играл свою роль в утверждении или официальном признании преемника умершего племенного лидера, так же, как племенные лидеры утверждали нового хана. В противном случае, единственным способом для хана убить племенного лидера, по сути, было ведение против него открытой войны. (Этим в точности являлся пример Ногая). Также ясно, что в Поздней Золотой Орде племенной лидер имел целый ряд заместителей, подчиненных ему в порядке убывания. Так, мы знаем из Крымского ханства, что племенной лидер имел своих заместителей, таких, как, во-первых, калгу и нур эд-дина ниже его по рангу.

4. Основой единства внутри «правящего племени» была единая идеология. Эта идеология может быть определена как некая разделяемая всеми вера в связь родства между членами «правящего племени». Члены «правящего племени» могли также признавать, что их «правящее племя» происходило от более раннего «правящего племени» с таким же или отличающимся именем, с членами которого они могли признавать некоторую степень родства. Члены «правящего племени» ниже уровня правящей элиты, возглавляемой лидером или беем, не обязательно были связаны действительными родственными связями, и не существует источников, которые могли бы подтвердить или опровергнуть наличие действительного родства.

Хотя выше уже было отмечено, что родство может служить идеологическим «звеном», связывающим «правящее племя», этот пункт утверждает, что такое родство могло быть также фиктивным, как если бы это должно было помочь пристроить новых членов, присоединяющихся к «правящему племени». (Однако в случае династии или правящей элиты «правящего племени» родство было важным элементом). Этот принцип фиктивного родства также может быть использован в мнимой связи между различными «правящими племе-

193

Юлай Шамильоглу.

Племенная политика и социальное устройство в Золотой Орде

нами». В то время как формирование сыновьями Идегея многочисленных «правящих племен» мангыт возможно соотнести с появлением более чем одного кандидата в ханы, существовали и другие «правящие племена», которые, возможно, были связаны древними связями с далеким «правящим племенем» с тем же именем.

5.Каждое из этих четырех «правящих племен» участвовало в формировании и управлении одним «государством» и только этим «государством». Каждое «правящее племя» функционировало независимо от родственных «правящих племен» или неродственных «правящих племен» с тем же названием в других «государствах».

Этот пункт не оставляет сомнений в том, что «правящее племя» ширин в Крымском ханстве было независимым от «правящего племени» ширин в Казанском ханстве и в других «государствах».

6.«Правящих племен» с одним и тем же именем могло быть несколько вследствие обширного географического пространства, которое покрывала Монгольская мировая империя. Таким образом, отдельные ветви одного и того же «правящего племени» с таким же или другими именами могли существовать в одно и то же время на территории Золотой Орды, в Ильханате в Иране, в Чагатайском ханстве, в юаньском Китае, как и в каждом из отдельных государств Поздней Золотой Орды. Некоторые «правящие племена» носили имя дочингизидских социо-политических групп или «государства», известного тем, что в нем существовали ранее свои внутренние разделения, но эти внутренние разделения уже не различимы в чингизидский период.

Хорошим примером, иллюстрирующим этот пункт, может служить «правящее племя» джалаир в Касимовском ханстве, которое, вероятно, имело больше общего с конкурирующими «правящими племенами» внутри того же ханства, нежели с джалаирами в Иране, которые в 14 веке порвали с Ильханатом, чтобы основать свою соб-

ственную династию, или с джалаирами, которые были одним из племен в Чагатайском ханстве во время Тимурленга1.

1 См. также M. Fried, The Notion of Tribe (Menlo Park, 1975), pp. 87–88.

194

Заключение

7. Одно из «правящих племен» и лидер этого «правящего племени» внутри «государства» имели особые обязанности в управлении этим «государством», как первые среди равных (primus inter pares), выступая в качестве главного представителя этой «земли»

Этот пункт относится к роли бейлербейи в системе четырех «правящих племен». Это было особенностью, присущей всем независимым группам четырех «правящих племен», и это особенно важно для любого исторического анализа, потому что зачастую существование только этого лица подтверждается в источниках, как неоднократно показывает пример Идегея.

* * *

Наконец, применение «системы четырех беев» в качестве рабочей гипотезы раскрыло новые перспективы исследования. Конечно, в этом исследовании не было сказано последнего слова о Золотой Орде: оно является лишь первой обработкой сведений по этой системе в объеме одной монографии. Намного больше работы предстоит сделать в отношении и Золотой Орды, и Поздней Золотой Орды, не говоря уже об отдельных проектах, фокусирующихся на Ильханате, Чагатайском ханстве и юаньском Китае.

Другим плодотворным проектом могло бы оказаться дальнейшее исследование с прицелом на более целостное исследование «трайбализма» в средневековой Евразии, нежели было предложено на сегодняшний день. В то время, как автор надеется, что профессиональные антропологи учтут сведения, представленные в этой работе, и предложат свои собственные модели, множество данных по средневековой Евразии остаются незатронутыми. Автор надеется, что историки и другие ученые приложат усилия для того, чтобы собрать, сделать доступными и интерпретировать эти данные2.

Одним из важных вопросов, который возникает из скудных, но очень значительных сведений по началу 13 века, является происхождение этого удивительного феномена социально-политической

2Недавняя работа Сниса представляется шагом назад в этом отношении; см. David Sneath, The Headless State: Aristocratic Orders, Kinship Society, and Misrepresentations of Nomadic Inner Asia (New York: Columbia University Press, 2007).

195

Юлай Шамильоглу.

Племенная политика и социальное устройство в Золотой Орде

организации. Ни один из ученых, имевших дело с институтом кара- чы-беев, не представил удовлетворительного ответа на этот вопрос3. На основании доказательств, представленных в этом исследовании, можно поневоле задаться вопросом, не возникла ли сама чингизидская мировая империя на основе этой системы. Эта теория представляется вполне правдоподобной, если вспомнить, что сообщения о возвышении Чингизхана в Сокровенном сказании или других официальных династических историях, таких, как написанные Рашӣд ад-дӣном или Джувейнӣ, вероятно, являются предвзятыми или даже вымышленными. Такая модель не применялась для истории Монгольской мировой империи, потому что она не была известна. Теперь, когда она была описана относительно 13–14 веков, источники до 13 века также должны быть рассмотрены с целью установить прообразы или предшественников «системы четырех беев» в дочингизидских государствах средневековой Евразии.

3В качестве примера можно привести мнение Кинана о существовании сельскохозяйственной или коммерческой основы у этих «магнатов», как он их называет (“Muscovy and Kazan”, pp. 551). Манц считала, что эта система была основана Узбек ханом, как рассматривалось выше (“Clans of the Crimean Khanate”, pp. 281). Кроме того, Инальджик говорит, что карачы-беи берут начало от карачу бо’ол в Сокровенном сказании, и он также упоминает нукеров или «соратников». Последнее показывает, что он отбирает лишь один из терминов, используемых в источниках по поздней Золотой Орде, и ищет этот определенный термин в 13 веке (“The Khan and the Tribal Aristocracy”, pp. 448, прим. 8, и c. 451–452, прим. 17). В тех же примечаниях Инальджик ссылается на работы Тогана, который в действительности рассматривает трех подчиненных хазарского кагана, упоминая подчиненных лидера «пра-

вящего племени» мангит (см. Z.V. Togan, Umumî Türk tarihini giriş, Istanbul, 19792, pp. 108 и 114; и Ibn Faḍlān’s Reisebericht, Abhandlungen für die Kunde des Morgenlandes 24: III, Leipzig, 1939/Nendeln, 1966, Exkursus 94 и 100a).

Худяков (Очерки, c. 188–189, со ссылкой на Н. Н. Фирсов, Чтения по исто-

рии Среднего и Нижнего Поволжья, Казань, 1919, c. 70) также указывает на возможное происхождение этой системы из Волжской Булгарии, тоже основываясь на сообщении Ибн Фадлана. См. также Веселовский, «Несколько поясенений», c. 535, в отношении других предположений о предшественниках этой системы.

196

Юлай Шамильоглу.

Племенная политика и социальное устройство в Золотой Орде

разделе про то государство, в котором такой особый источник возник, или того государства, для которого такой особый источник наиболее важен. Другие источники были отмечены только один раз, но они, тем не менее, были также включены. Библиографическую и иную информацию о первоисточниках, указанных на протяжении первого библиографического очерка, можно найти в четвертом разделе библиографии, в том числе необходимые ссылки в [квадратных скобках] после всякой цитируемой работы в библиографии.

Великое ханство

Существует несколько групп источников по самому Великому ханству. Многие ученые, естественно, обращались к Сокровенному сказанию монголов (Mongqol-un niucha tobcha’an) за данными о происхождении и ранней истории Монгольской мировой империи. В этом исследовании автор придерживается той позиции, что Сокровенное сказание монголов, большая часть которого касается событий до тринадцатого века, является официальным документом ограниченной, даже сомнительной исторической ценности. (Не говоря уже о значительных филологических проблемах в правильной интерпретации многих отрывков, так как эта работа написана на доклассическом монгольском языке и транскрибирована китайскими иероглифами с подстрочным китайским переводом, который может быть ненадежным). Большая часть того, о чем пишется в этой работе, особенно то, что относится к событиям до царствования Чингизхана и, более всего, до его рождения, скорее всего, является вымышленным или, в лучшем случае, легендарным.

Дополнительные источники по китайской стороне включают Shen wu ch’in cheng lu, который дает представление о ранних кампаниях и, как считается, основан на очень ранних официальных документах, и Meng ta pei lu. Для целей этой работы, однако, такие источники предоставляют слишком мало деталей, чтобы быть полезными по сравнению с данными более поздних источников.

Династические истории, такие, как Тарӣх-и Джахангуша Джувейнӣ и Джамиʽ ат-таварих Рашӣд ад-дӣна (рассматриваются под заголовком Ильханат) представляют официальную точку зрения на историю монгольских правителей второй половины 13 – начала 14

198

Библиография

века; но, сравнив их со свидетельствами из других источников, можно усомниться в их содержании относительно роли различных «правящих племен» и других социально-политических объединений в возвышении Монгольской мировой империи. Впрочем, очень мало достоверной информации доступно о роли различных племен в возвышении Монгольской мировой имерии, что можно было бы сказать о любом жанре, помимо официальных династических источников.

Путешественники являются одними из наиболее важных неофициальных источников, но в 13-м веке они были также очень часто плохо информированы. Иоанн де Плано Карпини выехал из Лиона в 1245 году в миссию через Евразию, чтобы быть принятым Бату и стать счастливым свидетелем возведения на престол Гуюка. Миссия Гийома де Рубрук (1253–1255) также позволила ему увидеть Бату и позже хана Мунке. Эти два путешественника предоставляют много важных наблюдений, но они не были достаточно хорошо информированы о структуре монгольского общества, чтобы понять, что они наблюдали.

Дополнительным источником, который может быть здесь упомянут, является «Цветник историй земель Востока» Хайтона, написанный на старофранцузском языке. Хайтон жил в Армении в начале 14-го века и представил эту работу папе Клименту V в 1307 году. Его работа включает в себя более ранние сообщения других лиц, такие, как отчет о поездке Хетума ко двору Мунке хана в 1253–1255 годах и поездке Смбата к Гуюку в 1248 году.

Юаньский Китай

Исламские источники, особенно Рашӣд ад-дӣн, важны в связи с установлением монгольского владычества в Китае, в том отношении, в котором они касаются жизни Кубилай хана. После них следующим по важности источником должна считаться официальная история династии Юань – Юань ши. В данном исследовании утверждалось, что Юань ши должна рассматриваться как династическая история с ее собственной официальной перспективой, подгоняющей события под традиционную в китайских летописях модель. Так как эта работа была составлена в начале последующей династии Мин, Юань ши, вероятно, можно рассматривать в качестве более

199

Юлай Шамильоглу.

Племенная политика и социальное устройство в Золотой Орде

позднего документа, который не обязательно точно отображал монгольские традиции, существовавшие в более ранний период династии Юань. Перевод Ратчневского, на который делается ссылка, является частью главы (chüan) 85, относящейся к администрации и включенной в его опубликованный перевод главы 112.

Другой китайский источник, Кенг шен вай ши Чуан Хэнгa, охватывает период 1333–1368 годов, то есть поздний период династии Юань. Эта работа также была составлена во времена династии Мин. В будущем желательно включить данные из Юань тянь чанг, особенно переписку между правителями и различными должностными лицами.

Особое внимание в этой работе уделяется исламским источникам по правительству юаньского Китая. Они включают раздел Рашӣд ад-дӣна, касающийся Китая, и отчеты двух путешественников, цитируемых в канцелярских руководствах ʽУмарӣ и более поздней работе Калкашандӣ (подробнее см. разделы об Ильханате и Золотой Орде, соответственно). В данной работе этим источникам придается большое значение, потому что они являются сообщениями внешних и, в случае отчетов путешественников, неофициальных наблюдателей. Они предлагают совершенно другой взгляд (соответствующий модели, рассматриваемой в этом исследовании) на юаньскую администрацию, отличающийся от официального в Юань ши. Поскольку эти доклады основаны на личном наблюдении, они в любом случае являются полноправными источниками.

Чагатайское ханство

По истории Чагатайского ханства ощущается недостаток источников, что объясняет, почему так мало работ было посвящено его подробному рассмотрению. В то время, как важные династические истории, такие, как Джамиʽ ат-таварих, предоставляют подробности, касающиеся ранней истории ханства, существует лакуна в отношении того, что затем последовало. В Тимуридский период уже появляется обильный корпус первичных источников, из которых можно черпать информацию.

Особое внимание в этой работе уделяется трудам Ибн ʽАрабшаха, который родился в Дамаске в 1392 году. Он переехал в Самар-

200