Том 2. Восток в средние века

В XIII в. и в последующие столетия в связи с расширением внутренней торговли металлическими изделиями, солью, скотом, рисом, плетеными изделиями, тканями города быстро росли, особенно приморские и приречные. Основные торговые пути шли по рекам или по морю вдоль побережья. Внешняя торговля Дайвьета включала в себя как экспорт продуктов местного производства (лаковые изделия, предметы из металла и фарфора), так и транзитную торговлю; его порты находились на пути из Индии на восток.

353

Организации купцов и ремесленников, оказывавшие влияние на экономическое развитие, не играли сколько-нибудь существенной роли в общественной и политической жизни страны.

ВX — начале XIII в. в стране вьетов усиливалось влияние буддизма, завоевавшего прочные позиции еще в VI в.; одна из его школ — тхиен — почти безраздельно господствовала среди буддистов страны. Ее основная доктрина: «человек познает в своем собственном сердце истинное сердце Будды», т.е. человек от природы чист, свободен от заблуждений, достижение им нирваны должно быть прежде всего результатом его собственных усилий. Как и в предшествующие времена, большую роль в социально-политической и культурной жизни вьетов играл культ предков. При всей самобытности общественной структуры вьетского общества и его культуры нельзя отрицать влияния китайской культуры. Важным следствием «северной зависимости» было использование, как и в Японии, Корее и ряде других государств средневекового Дальнего Востока, китайской письменности и языка в официальной переписке и в литературе, равно как и сохранение ряда норм военной и административной организации империи Тан.

В1258-1288 гг. Дайвьет с неимоверными трудностями отбил три похода монголо-китайских войск, шедших на юг в числе нескольких сотен тысяч. Массовое партизанское движение, гений полководца Чан Хынг Дао и единство всего народа позволили в кровавых боях отстоять независимость Дай-вьета. Но страна десятилетия не могла оправиться от людских потерь и разрушений.

ГОСУДАРСТВО ПАГАН

Паган стал первым государством, объединившим под своей властью территорию современной Бирмы (Мьянмы). Именно с ним связано становление бирманской письменности, зарождение литературы, архитектуры, искусства. Начиная с XI в. история страны документирована как преемственными бирманскими хрониками, так и эпиграфическими источниками. С этого периода в Бирме существует постоянная традиция буддизма тхерава-динского толка. Именно в этот период создан первый дошедший до нас свод законов.

В создании Паганского государства сыграли роль несколько важных факторов, которые лишь вкупе объясняют удивительный феномен — почти мгновенное по меркам истории возникновение сильного централизованного государства, возвестившего миру о своем существовании громадными храмами, удивительными произведениями искусства, расцветом религии и разработанной административной системой.

Этот всплеск активности бирманцев — недавних пришельцев в собственной стране — долгое время казался исследователям загадочным, ибо истоки процесса реконструировались лишь косвенным путем и ни документальные свидетельства, ни археологические раскопки не могли дать достаточно материала для воссоздания эволюции Паганского государства.

К середине IX в. в верхнем и среднем течении Иравади крупных государств не существовало. Долина была опустошена вторжениями Наньчжао, города пью разрушены, население угнано в полон. Проникновение монов на север вряд ли можно считать массовым. Для монских государств долины Средней Бирмы были далекой периферией. Вряд ли можно говорить о суще-

354

ствовании у монов сильной централизованной власти и умении создавать и поддерживать крупные ирригационные сооружения.

Помимо пришельцев-монов и остатков пью в долине Иравади обитали другие племена, в первую очередь тибето-бирманские, в том числе там были чинские деревни и поселения племен саков и сокро. Насколько мирным было сосуществование этих народностей в долине, сказать нельзя. Но несомненно, что объединиться против общего врага они не могли, так как были чужды друг другу. Именно эту ситуацию застали в долине Иравади появившиеся там в середине IX в. бирманцы. Китайцам древние бирманцы были известны под названием «западные цянь». Они населяли долину р.Тао-хе в районе современного города Ланьчжоу. В истории династии Хань о них говорится как о кочевых племенах, враждовавших с китайцами. Спасаясь от китайских набегов,

западные цянь покинули долину Тао-хе и отступили в Северо-Восточный Тибет, а оттуда началась их миграция к югу. Попав в Сычуань, предки бирманцев стали вассалами Наньчжао.

В VII в. н.э. западные цянь известны как один из народов, входящих в государство Наньчжао. Самоназвание бирманцев — мьянма сохранилось в названии страны. Мьянма входили в состав армий Наньчжао, разгромивших пью и воевавших с монами. Вскоре после окончания этих войн отдельные роды мьянма начали покидать сычуаньские горы и спускаться в долину Иравади. Не исключено, что уход мьянма на юг диктовался желанием освободиться от власти Наньчжао, так как это государство не смогло установить контроль над жаркими долинами юга. Возможно также, что бирманцы первоначально оказывались в гарнизонах крепостей Наньчжао, какое-то время еще существовавших на севере Бирмы. Однако, как пишет Фань Чэо, автор хроники «Ман Шу», об этих местах: «Вся область заражена малярией. Земля плоская, как точильный камень. Чиновники Наньчжао боятся малярии и других болезней. Некоторые солдаты покидают свои посты и проживают в других местах, не являясь на службу...» Первые поселения бирманцев в Средней Бирме располагались в долине Чаусхе. Летописи

сохранили названия одиннадцати первых каруинов, или родовых поселений, в этой плодородной долине. Еще восемь каруинов располагалось ближе к Иравади. Бирманцы унаследовали ирригационные системы живших там ранее пью, и, вернее всего, тогда же начинается процесс ассимиляции пью бирманцами. В пользу этого предположения говорит то, что ни в эпиграфике, ни в топонимике, ни в легендах нет сведений о войнах бирманцев с пью, тогда как говорится о конфликтах с монами, саками и сокро. Само название «пью» встречается лишь в ранних бирманских надписях XI в., где употребляется наряду с бирманцами, впоследствии оно исчезает без следа. Такой процесс мог облегчаться этнической близостью пью и мьянма, а также отсутствием государственности пью в тот период. Бирманцы, как агенты Наньчжао и представители его власти на первых порах, а затем организованная сила, полагавшая себя наследницей этой власти, осуществляли сюзеренитет Наньчжао над долиной Иравади, и в первую очередь над пью.

Ассимиляция пью и унаследование бирманцами их культурных традиций, а также строительных и сельскохозяйственных навыков были процессом длительным, занявшим около полутора столетий

— совершенно недокументированного периода в истории Бирмы, не оставившего к тому же в долине Иравади археологических памятников.

355

Основание собственно Пагана, города, которому суждено было стать столицей Паганского государства, относится летописями к 850 г., когда, по их сведениям, некий князь Пьинбу обнес этот город стеной. Судя по дате, можно предположить, что первоначально Паган был одной из крепостей, построенных Наньчжао и населенной воинами и их семьями. Не исключено, что это были бирманцы.

Если в течение первого столетия жизни бирманцев в долине Чаусхе происходит консолидация их владений и тянется период адаптации к новым хозяйственным и климатическим условиям, то с ростом демографического давления каруины становятся для бирманцев тесны. Они на долгие годы останутся родовым, традиционным центром мьянма, а также житницей государства, но стратегические интересы бирманцев толкали их к овладению долиной Иравади, главной транспортной магистралью страны.

Постепенно возрастает значение Пагана, лежавшего на берегу Иравади. Был ли он до начала XI в. бирманским либо принадлежал кому-то еще, неизвестно. Но уже в середине X в. бирманский князь Сорахан строит буддийскую молельню на горе Туран около Пагана. И титулуется он уже властителем Пагана. Причем это известно не только из летописей, но и из сохранившейся там надписи. Летописи и надписи доносят сведения о начавшейся борьбе за трон в Пагане, обладание которым становится важным для главенства над мьянма. Борьба эта связана также с укреплением буддизма, который, как видно, не сразу и не повсеместно укореняется среди бирманцев. Религиозная борьба отражала различие в политических устремлениях вождей — тех, кто опирался на родовую знать каруинов, и тех, кто стремился вырваться за пределы родовых земель. Уже сведения о первом известном из эпиграфики князе Пагана, Сорахане, доказывают остроту борьбы. Сорахан отрекся от буддизма и отметил это сооружением статуи змея-Нага. Бирманские хроники связывают свержение Сорахана в 964 г. именно с его отступничеством. Последующие десятилетия за власть в Пагане боролись две семьи, и потому наследование всегда сопровождалось дворцовыми переворотами. Перенося в прошлое память о распрях и расколах в сангхе, бирманские хроники, создававшиеся с XIII в., изображают процесс утверждения буддизма в

Пагане как борьбу между «истинным», пришедшим с юга, буддизмом и еретиками-ари, однако эпиграфические данные позволяют утверждать, что буддизму противостояли на том этапе именно традиционные бирманские верования.

Общепринятая дата создания Паганского государства — 1044 г., когда, как утверждают хроники, на престол в Пагане взошел князь Анируда (Аноратха), объединивший под властью Пагана территорию нынешней Бирмы.

В действительности Анируда занял престол в Пагане в 1017 г., но первые десятилетия его правления не связаны с походами и завоеваниями и опущены хронистами. В этот период Паганское княжество округляло свои владения, пользуясь выгодным расположением в долине Иравади и контролем над крупными ирригационными системами, оставшимися от пью и восстановленными бирманцами.

Обстановка благоприятствовала Анируде, так как основные его соперники — моны — вынуждены были обороняться против кхмеров и Чолов, прочие соседи были слабы.

По мере укрепления Пагана на повестку дня встало присоединение богатых южных земель и выход к морю. Бирманские хроники задним числом изображают этот процесс как результат миссионерской деятельности Шина

356

Арахана, склонившего Анируду к «истинному» буддизму и убедившего князя в том, что для обращения в буддизм бирманцев насущно необходимы священные книги, хранящиеся в Татоне. Обращение за ними к правителю монов результата не принесло, и Анируда вынужден был ради обладания книгами завоевать Раманнадесу. Это произошло в 1057 г.

Источники эпиграфические и ранние хроники, не учтенные в XIX в. при составлении официального летописного свода, дают иную картину создания Паганского государства. В 20-х и 30-х годах XI в. Анируда совершил ряд походов на север и восток, присоединяя окрестные земли. Затем начались походы на юг, где в середине века Анируда вошел в контакт с монами, отобрав у них сначала те области Шрикшетры, которые были ими захвачены после падения государства пью, а затем вышел к границам собственно монских земель.

Отношения с монами не всегда были враждебными. К примеру, в 1049 г. войска бирманцев участвовали в обороне Татона от кхмеров. Но вскоре начались бирмано-монские войны, в результате которых войска Анируды захватили сначала Пегу, куда они вошли как союзники в борьбе против горных племен, но превратились в покорителей после окончания этой войны, а затем, в 1057 г., — основной центр монов Татон. В руки бирманцев перешли Южная Бирма, портовые города.

Этнический состав государства изменился. Значительную часть населения составляли теперь моны, в культурном отношении превосходившие бирманцев. Паган, бывший до того изолированным от внешнего мира княжеством, вышел на международную арену.

Возможно, уйди бирманцы после завоевания обратно в свои владения, как обычно и случалось в подобных войнах того периода, Паганское государство не смогло бы занять столь видного места в истории Юго-Восточной Азии. Но Анируда совершил в Бирме «демографическую революцию», вывезя из Татона и Пегу несколько тысяч монских семей, включая всю знать во главе с царем. В Пагане, до того уже населенном не только бирманцами, но и пью, значительная часть населения стала монской. Таким образом, Анируда сделал Паган наследником двух царств, двух культур.

Это объясняет как особенности паганской культуры, представлявшей на первых порах симбиоз монских достижений в искусстве, строительстве и архитектуре и достижений государства Шрикшетра, так и стремительный взлет Пагана, уже к концу царствования Анируды ставшего одним из крупнейших центров ЮВА. Слияние культур покоренных народов, обогащенное собственно бирманскими традициями, позволило Пагану сделать внушительный рывок вперед. Ни в одном из городов, покоренных бирманцами, не создавалось ничего подобного паганским храмам, паганским фрескам, паганской литературе. Имплантация монской культуры на тибетобирманскую почву привела к качественному скачку, давшему начало феномену, известному ныне под именем Паганское царство.

Следует учитывать также, что Паган унаследовал и международные связи монских городов, которые в тот период не исчезли, а процветали, так как бирманцы контролировали всю долину Иравади — важнейший торговый путь — и Паганское государство активно участвовало в морской торговле. Вскоре после образования Паганского государства укрепляются, в частности, отношения с Ланкой, куда Анируда посылал несколько миссий, а в начале 60-х годов царь Ланки Виджайя Ваху обращался к Пагану с просьбой о помощи против общего врага — Чолов.

357

Созданное в 50-х годах Паганское государство к моменту смерти Ани-руды в 1077 г., хоть и обладало предпосылками к консолидации, еще не успело выработать приемлемой системы управления, что позволило бы обеспечить ему существование в случае ослабления центральной власти. Последние годы правления Анируды прошли в походах, направленных на подавление восстаний на юге, и даже в возродившейся в составе Паганского государства Шрикшетре. Энергично создается система крепостей, охраняющих долины Пагана от набегов северных и восточных горцев. Но Анируда успел лишь сколотить Паганское государство, но не в его силах было обеспечить ему выживаемость.

Неудивительно, что, как только на престол в Пагане после смерти Ани-руды вступил Ман Лулан, по стране прокатились опасные восстания. Разумеется, первыми поднялись моны, во главе которых встал Янмакан, воспитанный, кстати, при паганском дворе. Несмотря на первые удачные походы бирманцев на юг, восстание ширилось, и в конце концов паганский царь погиб, моны захватили Паган, произошло новое «переселение» — из чуждого им Пагана повстанцы угнали население в свои города.

Однако, захватив молодую столицу бирманцев, моны не смогли или не стали захватывать долину Чаусхе — родовые каруины бирманцев, где был избран новый царь, Тилуин Ман, не имевший родственных связей с Аниру-дой, полководец, прославившийся в походах Анируды, владетель одного из каруинов. Опираясь на экономическую базу каруинов и набрав там войско, Тилуин Ман смог изгнать из Пагана монов, а затем в течение нескольких лет восстановить наследство Анируды.

Период правления Тилуин Мана (1084—1112) важен как эпоха истинного создания Паганского государства. Происходит интенсивная «монизация» Пагана. Чисто бирманской, вероятно, остается лишь армия — моны занимают ключевые посты в администрации страны, монский язык становится равноправным с бирманским. Тилуин Ману удается достичь в стране внутреннего мира. Единственной значительной войной, которую вел Тилуин Ман, была экспедиция против Аракана, позволившая присоединить это царство к Пагану.

Рубеж XI—XII вв. — период бурного ирригационного и храмового строительства в Паганском государстве. Там строятся гигантские храмы и пагоды. Бурно развиваются бирманский язык и литература, растет международный престиж Пагана. Формируется административная и правовая система страны. Паган к началу XII в. уже не конгломерат покоренных земель, а единое государство, хотя окончательная кристаллизация его институтов и культуры падает на XII в. Этот процесс был связан с новыми тенденциями в Пагане. Суть их вкратце сводится к следующему.

К моменту создания Паганского государства собственно бирманцы составляли в нем меньшинство. К тому же родовая бирманская знать предпочитала оставаться в каруинах, в стороне от наиболее драматических событий, связанных тем более с утеснением старой религии. Бирманцы в глазах своих соседей были варварами и грабителями, наследниками Наньчжао. Разумеется, подобное положение не могло сохраняться долго в новом государстве. За сто лет, прошедших с прихода к власти Анируды, жизнь в государстве коренным образом изменилась. Политика Анируды и Тилуин Мана по привлечению монов к управлению страной, разумная на том этапе, стала противоречить интересам выросшей и уже образованной (в средневековом понимании этого слова) знати бирманской. Если в момент воцарения

358

Тилуин Мана каруины оставались еще реальным центром бирманского этноса, то к концу его царствования они превратились в глухую провинцию. Анируда был князем Пагана, Тилуин Ман

— князем каруинов. Придя к власти, он не только дал высокие места в государстве монам, но и открыл дорогу к власти новой бирманской знати, для которой дележ ее с покоренными иноязычными монами был нежелателен. Очевидно, в какой-то степени обостряющийся конфликт отразился в известной по летописям церковной схизме, в которой ари пользовались поддержкой бирманской знати, тогда как моны и царский двор поддерживали «чистую» сангху, тесно связанную с Ланкой.

Толчком к радикальным переменам в Пагане стали смерть миротворца Тилуин Мана и последовавшие затем мятежи на юге, в монских землях, судя по всему разрозненные, не представлявшие опасности для государства, но давшие предлог новому царю, Кансу I (1113-1167), очевидно выразителю интересов бирманской знати, резко сократить влияние монов на жизнь государства. Свидетельства тому — эпиграфические памятники Пагана. С первой половины XII в.

монские надписи практически исчезают, как исчезают и имена монов из числа дарителей земель монастырям и участников судебных процессов (именно эти события чаще всего фиксировались на камнях). К тому времени уже складывается бирманский стиль в архитектуре и искусстве, можно говорить о формировании бирманского литературного языка. Отныне моны — не равноправные союзники, а подчиненный народ. Этот естественный для эволюции многонациональной империи процесс пагубно скажется на судьбе Паганского государства в эпоху его упадка, однако на протяжении ста с лишним лет господство бирманцев будет неоспоримым.

К середине XII в. наблюдаются также упорядочение и стабилизация экономической и социальной структуры Паганского государства. Это подтверждается выработкой и фиксацией законов, системы мер и весов, разработкой административной системы. Тем не менее в структуре Паганского государства вплоть до его падения прослеживается определенная двойственность, проистекавшая от наложения правовых и социальных систем, унаследованных от монов и пью и разработанных в Пагане (имевших, как правило, истоком индийские образцы), на пережитки родоплеменного строя, сохранявшегося в каруинах.

Эта двойственность иллюстрируется кажущейся нелогичностью административного деления государства. Формально центром государства считались каруины, которые в налоговом и социальном отношении имели ряд привилегий. Паган же в число каруинов не входил. В концентрической модели государства, центром которой были каруины, Паган был центром одной из провинций (клий). Провинции, делившиеся на туики, окружали со всех сторон каруины. Это были земли, присоединенные к Пагану в X-XI вв. Кстати, Паган не считался даже столицей страны. Формально этот титул носил город Пьи, наследник Тарекеттары, чем, очевидно, подчеркивалась преемственность Пагана от Шрикшетры. Внешний круг Паганского государства образовывали нуиннам — завоеванные земли. К ним относились монские города, Аракан и долины, населенные каренами и чинами. По периферии государства тянулись цепочки крепостей, которые должны были держать в вассальной зависимости горные племена и охранять долины от их набегов.

Самой мелкой территориальной единицей в Пагане были деревни. В надписях встречаются названия ста пятидесяти деревень. В городах на-

359

именыпей административной единицей был арап, или квартал. Кварталы чаще всего различались по производственному принципу, объединяя ремесленников.

На вершине пирамиды власти стоял царь Пагана, являвшийся воплощением Будды, вольный распоряжаться жизнью и смертью любого подданного. В действительности власть его была ограничена обычным правом.

Непосредственно за царем стояли аматы — «министры». К концу XII в. относится упоминание о совете, состоявшем из пяти аматов. Одновременно «министры» были наместниками провинций, с которых они кормились. Надписи оставили многочисленные упоминания о различного рода чиновниках. Система управления в Пагане была исключительно бюрократизирована, причем чиновничий аппарат находился не только в Пагане, но и в других городах. Существовали десятки судейских, налоговых, финансовых, межевых и прочих должностей, однако, к сожалению, сегодня реконструировать эту систему невозможно, так как, погибнув с падением Пагана, она уже не возродилась в последующих царствах, а значение многих упоминаемых в эпиграфике должностей не поддается расшифровке.

Всоциальном отношении население Паганского государства делилось на свободных и зависимых.

Вчисло зависимых, или чван, входили как пагод-ные и домашние рабы, так и монастырские крестьяне, платившие оброк. Большинство же крестьян в Пагане оставались свободными земледельцами — асан. Закрепостить бирманского крестьянина при избытке свободных земель было невозможно. Община асанов, как свидетельствует эпиграфика, выступала как равноправный участник сделок и судебных процессов против монастырей либо царских чиновников. Соответственно земли делились на государственные, частные и монастырские. В течение XIII в. по мере ослабления центральной власти, усиления торговцев и ростовщиков, роста монастырского землевладения проявляется отчетливая тенденция сокращения фонда государственных земель (которые уже нельзя было пополнить в ходе завоевательных войн) в результате расширения земель частных и особенно монастырских.

Начиная со второй половины XII в. наблюдается постепенный упадок Паганского государства. Причины тому были внутренние — противоречие между централизованным бюрократическим характером многонационального государства и процессом его феодализации, укрепления местных

центры государств перемещались и соответственно изменялись границы, но сказать что-либо определенное трудно. До недавнего времени подвергался сомнению и факт раздела Мата-рама, но индонезийскому ученому Бухари удалось на основании текстов вновь обнаруженных надписей и некоторых косвенных данных подтвердить сведения яванской традиции об этом разделе. Удается установить и имена первых правителей двух царств (правда, дошли они до нас в передаче не аутентичных источников, а копий и, возможно, искажены). Первого царя Джанггалы звали, насколько можно судить, Шри махараджа мапанджи Га-расакан, а первым царем Панджалу есть основания считать упоминающегося в документах Самаравиджайю. Положение, впрочем, осложняется тем, что на престоле Джанггалы за короткое время сменилось, очевидно, три правителя. Помимо уже упоминавшегося мапанджи Гарасакана это были Шри махараджа мапанджи Ланджунг Ахьес, который, очевидно, сверг своего предшественника в 1052 г. — в соответствующей надписи говорится, что он силой отвоевал царство. В 1059 г. упоминается новый правитель: Шри махараджа рака [княжества] Халу Пу Джуру Самаротсаха (длинные тронные имена приведены в сокращении).

Враждебными были и отношения между двумя царствами: мапанджи Гарасакан вел войну с царем (хаджи) Панджалу. Постепенно Панджалу одержало верх в борьбе за гегемонию на Яве и, приняв имя Кадири (совр. Кедири), объединило под своей властью Восточную Яву. Произошло это, согласно традиции, при царе Бамешваре (иногда его имя читали как Камеш-вара), впервые упомянутом в надписи 1117 г.

Государство Кадири-Панджалу, однако, и после этого времени вынуждено было подавлять сепаратистские выступления. Прочный мир был установлен при царе Джайябхайе, правившем в 30-60-х годах XII в. (не исключено, что созданное в годы его правления яванское переложение «Махабхараты», получившее название «Бхаратаюддха», т.е. «Война Бхара-тов», иносказательно воспевало победу Кадири). Государство, не ведшее активной внешней и внутренней политики, но покровительствовавшее искусствам, прежде всего поэзии, без особых треволнений просуществовало до 1222 г., когда оно пало в результате восстания Кен Ангрока, бывшего, по преданию, сыном крестьянки и бога (Шивы или Брахмы, согласно различным хроникам). Кен Ангрок вначале захватил власть в княжестве Тума-пель, а затем, разбив армию Кадири в битве при Гантере, объединил под своей властью всю Восточную Яву. Столица вновь основанного государства была в 1254 г. перенесена в Кутараджу, переименованную в Сингхасари, откуда и пошло его название (до того времени столицей, видимо, был Ту-мапель).

Хотя история воцарения Кен Ангрока подробнейшим образом описана в средневековой яванской хронике «Параратон», мы мало что можем сказать о природе возглавленного им движения. Попытки представить его, ввиду низкого происхождения Кен Ангрока, крестьянским восстанием несостоятельны. Так, на основании того, что двое участников заговора Кен Ангрока, Палот и Гандринг, первый из которых был ювелиром, а второй — кузнецом-оружейником, упоминаются в «Параратоне» с прибавлением к имени почетной частицы мпу, утверждается, что в движении принимали участие деклассированные дворяне, вынужденные заниматься ремесленным трудом. Между тем отмеченное обстоятельство свидетельствует

362

лишь о том, что ко времени составления «Параратона» (или, скорее, дошедшего до нас списка) социальный статус высших, наиболее близких ко двору категорий ремесленников (ювелиры, оружейники) изменился и они из неполноправных стали «благородными», получив право именоваться мпу. Более того, они не только сохранили это наименование до настоящего времени, но и монополизировали его, так что в современном языке мпу означает «мастер», «кузнец». Иными словами, в «Параратоне» отражена ситуация, нормализованная в соответствии с более поздним словоупотреблением. Столь же неубедительна попытка объявить причиной восстания строительство храмов, якобы ложившееся тяжелым бременем на плечи крестьян: именно в эпоху Кадири крупных храмов практически не строили.

При нынешнем уровне знаний, видимо, разумнее всего считать, что произошло обычное для Явы и вообще Юго-Восточной Азии перемещение центра государства (в данном случае из Кадири в Сингхасари), которое могло быть мирным (как при перенесении центра яванского государства с Центральной на Восточную Яву), а могло сопровождаться вооруженной борьбой за гегемонию. На престоле вновь образованного государства сменяли друг друга потомки Кен Ангрока, принявшего тронное имя Ранггах Раджаса, и потомки убитого им князя Тумапеля, которого «Параратон» именует Тунггул Аме-тунгом. Кен Ангрок был убит в 1227 г., и престол занял его пасынок Ану-шанатха (1227-1248), который был, в свою очередь, убит сыном Кен Ангрока,

Тохджайей. Тохджайя (1248-1250) был свергнут и погиб в результате заговора двух принцев, один из которых, принявший имя Джайя Виш-нувардхана, был потомком правителей Кадири, а второй, Нарасинг-ха, — потомком Кен Ангрока. Дуумвирам (1250-1268) наследовал сын Вишнувардханы, Кертанагара, официально объявленный соправителем еще в 1254 г. Кертанагара повел активную внешнюю политику, подчинив помимо Явы Мадуру, Бали, Малайю на Суматре, куда в 1275 г.

была направлена военная экспедиция, и, видимо, некоторые другие острова архипелага. Внутри страны, однако, время от времени вспыхивали восстания, и в 1292 г. восстал царь Кадири Джайякатванг (кадирийская династия не была уничтожена после 1222 г.). Армия Кертанагары под командованием его зятя, Нарарьи Сангграма Виджайи (внука царя Нарасингхи и будущего основателя Маджапахита), успешно сражалась с кадирийскими войсками, обошедшими Сингхасари с севера, но основные силы Джайякатванга, зайдя с юга, захватили столицу. Кертанагара был убит, кадирийские войска, объединив силы, нанесли поражение Виджайе, который с дюжиной соратников нашел приют в общине Кудаду, а затем бежал на Мадуру. Царем стал Джайякатванг.

Социальная структура общества Кадири и Сингхасари была типична для Восточной Явы, во многом напоминая Матарам времени Аирлангги. Как и для того периода, в источниках практически нет упоминаний о крупных светских землевладельцах или местных правителях. Все иммунитеты санкционируются центральной властью и даруются общинам (в ранний нестабильный период, изобиловавший междоусобицами, прежде всего за вооруженную борьбу на стороне монарха-дарителя). Это обстоятельство подчеркивает роль общины как реальной политической силы, а также отсутствие или слабость иных социальных землевладельческих групп. Однако в это время продолжается процесс расслоения общины, начавшийся еще в конце Матарама и впоследствии проявившийся в полную силу в Маджапахите. Новым явлением было то, что внутри слоя старейшин общин — рама —

363

формировались новые категории: буюты (букв, «праотцы») и кабаяны (букв, «первородные»). Именно рама пополняли ряды воинского сословия — панджи (подробнее см. в гл. 5 в разделе о Маджапахите).

Возникают новые наименования общин — духан или дуван, самья, хотя употребляются и исконное вануа, и восточнояванское тхани. Возможно, это свидетельствует о формировании различий в статусе общин, хотя содержание документов как будто не дает оснований для таких выводов. Скорее, можно думать, что внутри крупных общин возникали более мелкие подразделения — имеются упоминания о «пяти дуванах внутри тхани» и т.п. Обычно для обозначения общин употреблялось слово самья, применявшееся как к общинам, так и к лично-свободным общинникам (ранее именовавшимся только анак вануа или анак тхани). Общины, которым даровались привилегии, могли именоваться «царскими общинами» —

самья хаджи или варга хаджи.

Центральный государственный аппарат принимает в Кадири тот вид, который он сохранил в основном до конца Маджапахита. Ближе всех к монарху, как бы вне административной иерархии, стояли «великие министры» (махамантри) — ракерьяны Халу, Хино, Сирикан (в Матараме носители этих титулов нередко были наследниками престола, и на этом основании их можно было бы считать родственниками монарха, но в Маджапахите, о котором нам известно больше, члены царской семьи этих титулов не имели). Далее шли члены «думы» (пакиракиран, от кира — «думать»), органа, сформировавшегося, видимо, именно в эпоху Кадири.

От эпохи Кадири до нас, как уже отмечалось, дошло очень мало по сравнению с иными, как более ранними, так и более поздними периодами деловых документов, и политическую и экономическую историю Кадири мы знаем довольно плохо. Крупных архитектурных сооружений в это время также не строили. Тем не менее это не период упадка. При дворе Кадири создавались замечательные литературные произведения («Арджунавиваха» Пу Панулуха, «Бхаратаюддха» Пу Панулуха и Пу Седаха и др.). В литературной традиции Кадири уделяется значительное место. Некоторые произведения, созданные в Маджапахите, традиция относит ко времени Кадири. Один из традиционных яванских стихотворных размеров называется кедири, еще один — Данданг Гула по одному из имен последнего царя Кадири. Постоянным персонажем яванских народных сказаний является и кадирийский царь Джайябхайя. Напрашивается аналогия с хэйанской эпохой в Японии, когда двор также

занимался в основном созданием литературных произведений. Сходным был и конец обеих эпох: власть захватили воины, неискушенные в изящной словесности.

В Кадири оформляется синкретизм шиваизма и буддизма, хотя обе религии сохраняли свою самостоятельность. Уже в ранних кадирийских надписях встречается сложное слово для обозначения священнослужителей обеих религий — шайвасогата. Показательно, что и первые образцы синкретизма в изобразительном искусстве также относятся к XI-XIII вв. Еще более укрепляются эти тенденции в Сингхасари.

Глава IV МОНГОЛЫ И МОНГОЛЬСКОЕ ЗАВОЕВАНИЕ

МОНГОЛИЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XII в.

Вступление монголов на историческую арену оказало огромное влияние на судьбы многих народов. Свидетельства китайских источников позволяют проследить историю монголов в глубь веков. Прямое родство их с гуннами, о котором нередко пишут, не может на нынешнем уровне знаний считаться научно доказанным.

Первые упоминания о собственно монголах под наименованиями мэнъу, мэнва относятся к эпохе Тан (VII-IX вв.). По исследованиям одних специалистов, монголы жили по южному берегу р.Амур, западнее впадения в Амур р.Сунгари и восточнее хребта Малый Хинган, по мнению других, местом обитания их было нижнее течение рек Шилка и Аргунь и верховья Амура. Согласно китайским хроникам, монголы входили в состав племен шивэй, говоривших в массе своей на монгольских языках. В тексте «Старой истории династии Тан» («Цзю Тан шу») сказано: «Шивэй — особый род киданей. Живут по северным [берегам] реки Яоюехэ. Их государство находится на северо-востоке от столицы на расстоянии свыше семи тысяч ли. На востоке оно простирается до хэйшуй мохэ, на западе до тюрок, на юге сопредельно с киданями, а на севере доходит до моря. В этом государстве нет государя и старших начальников, а есть семнадцать правителей, которые зовутся мохэфу и наследственно правят ими, хотя и зависят от тюрок. В качестве боевого оружия они имеют луки из рога и стрелы из дерева ху (тальника? — Е.К.) и стреляют очень метко... Временами собираются на охоту с легкими метательными копьями, а когда дело закончится, расходятся. Эти люди обрабатывают землю, но не платят поземельного налога. В селениях своих строят небольшие дома, покрывая их сверху шкурами. Объединяются в группы и живут, иногда числом до нескольких десятков или сотен семей. Заостряют деревья и делают сохи, не насаживая на них металлических наконечников. Соху тянет человек, и производится посев. Не разрешается использовать [для пахоты] быков... В качестве домашних животных там водятся собаки и свиньи. Их откармливают и поедают, а шкуры используют для изготовления кож. И мужчины, и женщины [из этих кож] шьют одежды. Волосы у них растрепанны, одежды застегивают на левую сторону. Богатые выделяют себя тем, что делают украшения из разнообразного пятицветного жемчуга. Законы, регулирующие вступление в брак, [таковы]: жених прежде входит в дом невесты и работает там три года. По этой причине он может лично близко общаться с этой женщиной. Когда срок отработки кончится, то семья невесты выделяет им их долю имущества, муж и жена садятся в одну телегу и нагружают ее. С барабанным боем и плясками они вместе возвращаются [в дом мужа]... Говорят, что при нашей династии Тан есть девять племен шивэй...» Одним из них и были мэнъу шивэй, т.е. шивэй-монголы.

365

В «Новой истории династии Тан« («Синь Тан шу») имеются дополнения о похоронных обрядах шивэй. Каждая группа шивэй строила большие навесы, на которые сверху клались трупы умерших. По умершим носили трехлетний траур. Если умирал правитель, то его преемником и наследником становился его сын, лишь в случае отсутствия у правителя сына на место умершего ставили сильного и решительного человека.

Ездили шивэй на телегах, запряженных быками. Жилища строили, сплетая стены из кустарника и небольших деревьев и сверху покрывая их шкурами. Или сгибали деревья и сверху покрывали плетенками. Для переправ через реки делали плоты и кожаные лодки. Лошадей — их было мало

— пускали пастись стреноженными; овец не держали. Сказано также, что было 20 с лишним племен шивэй, а не 9, как в «Цзю Тан шу».

Всех шивэй тюрки называли татарами. Последний этноним впервые встречается в древнетюркской надписи в честь Кюль-Тегина в 731-732 гг., затем — в китайских текстах IX в.

История собственно монгольских племен X-XI вв. — это история постепенного продвижения их на запад, начавшегося, видимо, еще в середине VIII в. Оно сопровождалось вытеснением с территории Халхи тюркоязыч-ных народов, которые на протяжении нескольких сот лет господствовали здесь.

Причиной продвижения монголов на запад могли стать нападения на них извне или

междоусобные войны.

Согласно одному из монгольских преданий, излагаемых Рашид ад-дином, «над монголами одержали верх другие племена и учинили такое избиение среди них, что в живых осталось не более двух мужчин и двух женщин. Эти две семьи в страхе перед врагом бежали в недоступную местность, кругом которой были лишь горы и леса и к которой ни с одной стороны не было дороги... Среди тех гор была обильная трава и здоровая [по климату] степь. Название этой местности — Эргунэ-Кун. Значение слова кун — „косогор", а эргунэ — „крутой", иначе говоря, „крутой хребет"». Далее предание рассказывает, что в Эргунэ-Кун монголы размножились и стали мастерами выплавки железа и кузнечного дела. По легенде, именно искусство плавления железа помогло им выбраться из горных теснин на простор нынешних монгольских степей, к голубому Керулену, золотому Онону. «И вот они нашли одно место, бывшее месторождением железной руды, где постоянно плавили железо. Собравшись все вместе, они заготовили в лесу много дров и уголь... зарезали семьдесят голов быков и лошадей, содрали с них целиком шкуры и сделали из них кузнечные мехи. Затем заложили дрова и уголь у подножья того косогора и так оборудовали то место, что разом этими семьюдесятью мехами стали раздувать [огонь под дровами и углем] до тех пор, пока тот горный склон не расплавился».

Прародительница Чингис-хана, Алан-Гоа, родила пятерых сыновей. Двое из них родились от ее супруга Добун-Мергена, а трое — после его смерти.

Объясняя их появление на свет, Алан-Гоа утверждала, что родила их от светлорусого человека, который проникал к ней ночами через дымник юрты. Эти три сына, таким образом, были «отмечены печатью небесного происхождения». Род Чингис-хана происходил от младшего сына Алан-Гоа, Бодончара, истинным отцом которого был, видимо, Ма-алих Баяудец, тюрк (киргиз), единственный мужчина, кроме сыновей Алан-Гоа, который был в ее доме. Рашид ад-дин полагал, что Алан-Гоа жила за 300 лет до того, как он писал свой труд, т.е. на рубеже X-XI вв. По данным анонимной «Алтай

366

Тобчи», сын Алан-Гоа, Бодончар, родился в 970 г. Потомки Бодончара отличались рыжими волосами и светлыми глазами.

Врезультате переселений монголы вступили в прямой и более тесный, чем ранее, контакт с тюрками.

Встепной и лесостепной зоне они перешли полностью к кочевому скотоводству. Л.Р.Кызласов указывает, что у монголов имеются свои термины только для обозначения собаки, лошади и свиньи, т.е. как раз тех животных, которые были известны у шивэй. Весь скотоводческий лексикон и названия для овец, быков, верблюдов, мулов монголы заимствовали у тюрок. В свою очередь, монголы принесли с собой из Маньчжурии тип оседлого жилища — квадратного, без фундамента дома с каркасными стенами и П-образными канами для отопления. Очевидно, в X-XI вв. происходил процесс ассимиляции оставшегося в Халхе тюркского населения монголами.

Кидани, создав свою империю, империю Ляо, в X в., поставили население долины Халхи под свой контроль. В 1004 г. было учреждено «Управление по подчинению пограничных жителей Северозападной области», центром которой стал город, по-китайски именовавшийся Чжэньчжоу, по-тюркски

— Хатун (Кэдунь). Он размещался к югу от нижнего течения р.Халхи. В целом татаро-монголы были лояльны к Ляо, династии этнически родственной, хотя' некоторые монгольские племена, например джаджираты и меркиты, вели с киданями изнурительные войны и к 1094 г. были сильно обескровлены киданями и их союзниками.

После гибели Ляо и утверждения чжурчжэньской династии пограничные с Цзинь племена управлялись своими предводителями. Если таковые признавали верховенство Цзинь и пригоняли скот для продажи на границе или в дар цзиньскому двору, то считалось, что они состоят на службе династии и охраняют границы империи. За это цзиньские власти платили зерном, шелком, деньгами.

К середине XII в. относится появление первого монгольского государства — Хамаг монгол улуса («Государства всех монголов»). Еще при династии Ляо часть монгольской знати получила от киданей должности и титулы знатности, такие, как линвэнь или сяовэнь, военачальников пограничных войск, именовавшихся цзю. После гибели Ляо татаро-монголы поддержали Елюй Даши, представителя утратившей свое государство династии, оказали ему помощь, в том числе и войсками, выставив для него более чем десятитысячную армию. Эта поддержка татаро-монголами Елюй Даши, который хотя и не смог вернуть власть дому Елюй и ушел на запад, в Семиречье, но представлял для чжурчжэней постоянную угрозу, привела к конфликту между татаро-монголами и чжурчжэнями. С 1135 по 1147 г. монголы ведут войну с Цзинь. Поводом для войны помимо общей напряженности отношений с 1125г. послужила попытка чжурчжэней погубить правителя монголов Хабул-хана. К Хабул-хану прибыли одно за другим два по-осольства Цзинь, требуя его приезда ко двору. Хабул-хан членов второго посольства перебил, что и привело к войне Цзинь с монголами. Чжурчжэни в это время успешно