Kairzhanov_A_K_Palaeoturcica_Manikheystvo_Buddizm_Khristianstvo_Ocherki_po_yazykovedeniyu_Kritika_Perevody_2-e_izd_ispr

Итак, сущность этого явления в языке буддийских поэтов

состоит в том, что об одном и том же в сходной поэтической конструкции говорится дважды: это некая остановка поэтиче­ ской мысли, повторение близкой мысли, близкого суЖДения, или новое суЖДение, но о том же самом явлении, событии, мысли.

Подобное сходство с поэтическими творениями Чисуя Туду­ на и Пратья-шири обнаруживаем в творчестве другого поэта - Кики, посвященном восхвалению будды Амитабхи. Ср., напри­ мер, отрывок из его стихотворения:

х­дмтКмимвдКьувтЭс>нК хйтйуКлттянрттКкридюбКжжК хрв я­АВКм­афуКнйЕнсянК хйаКлк,с­ийуК­дви­дрлК

О том, как о божественном Будде Амитабхе

С благоговением думать, //

О дхьяне, где обретают успокоение, Давайте же расскажем.

В этом стихотворении воспевается один из будды махая­

ны и ваджраяны Амитабхи. Основным каноническим текстом Амитабхи является <<Сукхавативьюха>>, созданный в I веке н.э. Амитабха достиг состояния будды, но прежде он бьш бодхисат­ вой по имени Дхармакара. Именно он создал вокруг себя поле

будды, как указывают тексты, он обладал всеми совершенства­ ми, вокруг которого страдающие люди могли бы возрождаться, уверовавшие в Амитабху. Это поле называется буддийским раем сукхавати, которым он стал управлять. В другом тексте <<Амита­ юрдхьяна сутре>> (VII в.) приводятся способы созерцания и по­ стижения Будды (дхьяна, где обретают успокоение) и 16 спосо­ бов для достижения рая ц6 ,.,шал [77, с. 41]. Культ Амитабхи возник в Индии в начале нашей эры и оттуда проник в оазисы

кда

Утверждения С.Е. Малова, К. Кудара, П. Циме и других уче­ ных о том, что основной священный канон буддийской пись­ менности был переведен на тюркский язык, подтверждается археологическими разысканиями. В 190 1 r. немецкий иссле­ дователь Г. Хут вел археологические разыскания в Восточном Туркестане и подверг исследованию орнаментацию некоторых керамических сосудов. Так, на одном сосуде он обнаружил сход­ ство с буддийскими памятниками искусства северо-западной Индии. Кроме того, на сосуде <<Урна с прахом>> определил два типа людей - один из них «воинственный», а другой - «жен­ ственный». Прически мужского населения Хотана напоминали китайских паломников [80, с. 150157]. Итак, канон буддий­ ской письменности, состоящий из <<трех корзин>> (Трипитаки), был переведен на тюркский язык, Тхеравада - фрагментарно

[50, с. 142; 8 1, с. 269-3 18].

По мнению С.Г. Кляшторноrо, самыми полными и наиболее распространенными буддийскими памятниками письменно­ сти тюрков были произведения махаяническоrо толка, которые бьши обнаружены в Турфанском оазисе. Однако он здесь же утверждает, что оба толка буддизма бытовали в тюркской среде одновременно, но только территориально были разграничены

[34, с. 363].

А.-М. Габен считает, что специальныетексты Винаи являлись дисциплинарным уставом санrхи, тексты <<Пратимокша-сутры»

и некоторые другие были написаны более сложным абстрагиро­ ванным языком. Эти тексты предназначались для специального внутреннего пользования, то есть служили для узкого цехового применения. Подобные книги и правила монастырского брат­ ства - tojyn, tojun - оглашались на определенном литургиче­ ском языке, может быть, на санскрите или на тохарском язы­ ке, и, конечно, литургия и сами тексты были недоступны для понимания простыми людьми [44, с. 227-228]. А.-М. Габен и К. Кудара пишут, что буддийские монастыри отгородились не­ приступной стеной от окружающей их жизни. В этих монасты-

sнШi

в момент опасности [IЬid., с. 21]. Такой же эмоционально-экс­ прессивный колорит окрашивает и другой тюркский перевод «Дишаствустиксутры>> [84]. В этой небольшой по объему руко­ писи, написанной уйгурским курсивом, имеются подстрочные глоссы на языке брахми. Она является переработкой с целью приблизиться к духу простонародья Центральной Азии [37, с. 224]. В этой сутре Кубера (Вайшравана) - бог якшей в инду­ изме и бог процветания в северном буддизме - назван богом Хотана.

Распространению буддизма среди народа способствовали тексты аваданы и джатаки, составляюшие больший процент в сутрах махаяны и хинаяны. Персонажами авадан выступают представители простого народа, а в джатаках - животные [85].

Содержание в буддийских текстах сформировало особый мир таримской буддийской мифологии, и это произошло благо­ даря тому, что тюркские переводчики и авторы оригинальных сочинений опирались на исконно тюркские фольклорные тра­ диции, которые и сделали возможным восприятие идей буддий­ ской религии в этнической среде горожан Центральной Азии. Эти элементы в творчестве авторов буддийских текстов под­ вергались исследованию Р. Арата, С.Г. Кляшторного и др. Так, С.Г. Кляшторный отмечает, что <<при переводе или переложении на тюркский язык религиозных текстов уйгурские переводчики нередко передавали живую речь персонажей буддийских авадан привычными выражениями и пословицами (sav), явно восходя­ щими к обиходной речи читателей-тюрок» [34, с. 367] . Об этом свидетельствуют публикации Р. Арата, который утверЖдает, что существовали отдельные сборники «мудрых речений>>. Список <<Мудрых речений>> открывается словами Yime tUrk savynda bar

(<<ИЗ тюркских пословиц имеются еще>>). Он приводит восемь пословиц. Ср., например, некоторые из них: Er quty beliIJ, sav quty teriIJ - «Достоинство мужа - в страхе [который он внуша­ ет], ценность воды - в[ее]глубине>>; qocu tayynta qaplanjoq, quduy suvynda balyq joq - <<В горах Кочо нет тигров, в колодезной воде нет рыбы>>; tayta uz joq, saj jasyta bel joq - <<В горах нет прохода,

ттр

[45].Приведем одну пословицу из работы

П.М. Мелиоранского («Киргизские пословицы и загадки•) [86,

с. 48-49], которая по своей форме идентична пословицам Кочо. Атанда жо1< apFЫMI\, ананда ЖОI\ apFЫMI\, carnн не керек? Шал

1<оадан карFыма1<. - «С мшфм.Хум8куХшмдлмыьm6 шэлыэш,длИ1,у, жнХу,у 6ы,arзлэдлэл ,m]Х1,шэ длалыХум8куХшмдлмыьm6 шэлыэш,длИ,u 1,у, т шмзлэ шэлэы,имкАьшдльИы6длшалад:эш эываИмад,Имы,клхто

есть «человеку без славных предков не отличиться, не возвы­ ситься•.

Из этого сравнения мы видим, каковы бьmи в древности об­ щие корневые истоки праязыка тюркских народов. Паремия - это составляющая часть идиоматичного состояния языка этно­ са, сформировавшаяся в древности и сохранившаяся во време­ ни для всех родственных языков.

В назидательных будцийскихновеллах встречаются вставные конструкции, которые восходят к фольклорной основе тюрк­ ских народов, их именуют taysur («стих•) или yr (jyr) - «песня•. В казахском фольклоре такой жанр обозначается термином «жыр». Это жанр песни, выражающий скорбь об умерших или погибших. Шынrко Шели-,угунr в «Altun jaruk• приводит jyr («песня-плач•), посвященную погибшему сыну:

Ne adaerti adajym

Kбrkle kja ogukiim

Olmek emgek neciikin

Syntyda бtJre бlmekig

Bulajin ni kiinki am

Kбrmejin erti muny teg

Uluy асу-у emgekig

Что за беда случилась, мой любимый? О, мое прекрасное дитятко!

Так почему же смертные муки

Прежде [меня] погубили [тебя]? Мне бы быть в могиле

нрт

Прежде тебя! Что за день! Тогда не терзался бы я

Великой тяжкой болью! [50, с . 1 78- 1 79] .

Приведем для сравнения заключительную часть <<Жоl(ГаFан жыр>> (из собрания В . В . Радлова) (87, с . 32] , в которой находим сходство по форме построения с жанром jyr у Шынrко Шели­ тутунга.

Хан иемiз кеткенде,

Бiр кунде кеттi базарым. Жаздыгунi болFанда, Куннiц кезi байланFан, Ак; с.µ1кар рпып айнаЛFан.

Когда ушел от нас мой хан, Вмиг исчезли и радости мои. СЛУ:JИЛОСЬ летом, Померкло солнце,

Сокол белый , покружившись, улетел.

(перевод А. К.)

В казахском тексте предвестником смерти являются затме­ ние солнца, а белый сокол - символ дневного света, исчезаю­ ший во время затмения. У Шынгко Шели-тутунга могила как тьма, закрываюшая свет разума от тяжкой боли утраты.

ху лину-(т Fиолl(ьнГддV3ли-лl(Г

Таким образом, буддизм в Западном (до VII в.) и Восточном Туркестане (к XI в.) и в южных пределах каганата постепенно трансформировался в тюркоязычной среде и в течение длитель­ ного времени стал отдаляться не только от тибетской культур ­ ной традиции буддизма, но и от кашмирской версии этого рели­ гиозного течения. Если в первые века буддийской миссии среди тюрков связь с индийской и тибетской культурной ойкуменой ОШУШалась сильнее, то в первое тысячелетие трудно постигае-

итг