Методическое пособие 728

Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

рованного совпадает. Это предопределяется структурно-семантическим типом анализируемого предложения (сопоставительно-противопоставленное, закрытой структуры).

Явление парцелляции может наблюдаться и в полипредикативных предложениях (как с сочинительной, так и с подчинительной связью между компонентами. Сегодня это не входит в круг наших интересов, но попутно на этом остановимся). Рассмотрим предложение За первым тостом, не чокаясь, помянем Андрея Самойловича. И я прочитаю наизусть несколько его стихотворений из знаменитого цикла «Украина моя». А все секретари отделов поймут украинскую поэзию, придут в умиление и горячо будут аплодировать [Голос Украины. – 2008]. Актуальное членение этого полипредикативного предложения содержит тему (Т), представленную первой сочинительной частью, и две ремы (Р і Р'), выраженные парцеллированными частями, однако это актуальное членение линейное. Иерархичность проявляется на втором уровне, когда Р3 в составе Р'

Итак, парцелляцию сложносочиненного предложения используют в информаци- онно-публицистической речи как средство членения информации на части, что придает парцелляту особый информативно-экспрессивный характер и способствует сосредоточению внимания читателя на главном.

Библиографический список

1.Загнітко А.П. Теоретична граматика української мови : Синтаксис : монографія. Донецьк: ДонНУ, 2001. 662 с.

2.Звєрєва О.С. Функціонування парцельованих конструкцій в сучасному російському поетичному мовленні (у порівнянні з українським) : дис… канд. філол. наук : 10.02.02 «Російська мова» К., 1998. 180 с.

3.Каранська М.У. Синтаксис сучасної української літературної мови: Навч. посі-

бник. К. : НМК ВО, 1992. 440 c.

4.Ковтунова И.И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. М. : Просвещение, 1976. 239 с.

5.Сковородников А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного руського языка. Томск : Изд-во Томск. ун-та, 1981. 256 с.

References

1.Zagnitko A.P. Theoretical grammar of Ukrainian language: Syntax: monograph. Donetsk, 2001. 662 p.

2.Zvereva O.S. Functioning of parcelling constructions in modern Russian poetical speech: dis... kand. FLA. Sciences : 10.02.02 "Russian languages". Kiev, 1998. 180 p.

3.Karanska M.W. Syntax of modern Ukrainian languages: Coursebook. Kiev, 1992.

440 p.

4.Kovtunova I.I. Modern Russian language. The order of words and actual division of the sentence. Moscow, 1976. 239 p.

5.Sovorodnikov A.P. Expressive syntax of modern Russian language. Tomsk University, 1981. 256 p.

31

Лингвистика и межкультурная коммуникация Выпуск №4(18), 2015

Н.А. Ковалева

ЗНАЧЕНИЕ СЕМАНТИЧЕСКОГО СУБЪЕКТА

ВСЛОЖНОПОДЧИНЕННОМ УСТУПИТЕЛЬНОМ ПРЕДЛОЖЕНИИ

Встатье рассматривается значение семантического субъекта в составе односубъектного и двухсубъектного уступительных предложений в русском научном языке. Определены семантические функции субъектов этих предложений, их коммуникативная направленность и взаимосвязь с другими компонентами уступительных предложений.

Ключевые слова: уступительное предложение, семантика, субъект, объект, предикат.

N.A. Kovalyova

THE MEANING OF THE SEMANTIC SUBJECT

IN CONCESSIVE SUBORDINATE CLAUSE

The paper deals with the meaning of the semantic subject in one-subject and two-subject concessive subordinate clause in Russian scientific style. Semantic functions of the subjects of the sentences, their communicative orientation and relationship with other components of concessive clauses are determined.

Key words: concessive clause, semantics, subject, object, predicate.

Как показывает анализ лингвистических работ [3; с. 352], роль семантических функций компонентов уступительного предложения в настоящее время полностью не изучена. Это обуславливает актуальность проведения исследований в этом направлении. Целью этой работы является всестороннее изучение значения семантического субъекта в составе односубъектного и двухсубъектного уступительных предложениий в русском научном языке.

Семантический субъект представляет собой одну из важнейших категорий семантической структуры предложения, отражающих языковыми средствами определенную (конкретную или абстрактную) субстанцию реальной или воображаемой действительности с соответствующим ей понятием.

Значение семантического субъекта, как и понятия, которое соотносится с ним, имеет свою структуру, для выяснения которой ведутся лингвистические поиски [4; с. 26].

В своей работе мы исходили из того, что структура каждого значения семантического субъекта непосредственно связана со структурой соответствующего понятия. В односубьектных и двухсубьектных предложениях субъекты отражают понятие конкретного или абстрактного, единичного или обобщенного характера. Например: Несмотря на то, что с социологической точки зрения эта концепция правдива, решение ее, предлагаемое Кулишом, в малой степени соответствует диалектике истории [4; с. 255].

Исследования лексического выражения субъектных компонентов уступительных предложений в общественно-политических текстах показало, что количество предметной лексики у них ограничено, а большинство лексических единиц для обозначения

____________________________

© Ковалева Н.А., 2015

32

Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

субъектных компонентов может определять абстрактные субстанции или различные признаки конкретных субстанций. Это очень важно при выяснении значения семантического субъекта и его связи с семантическими предикатами, поскольку в абстрактных лексемах становится актуализированным десигнат, то есть понятийный, а не денотативный аспект. Возникает необходимость отметить также разницу между значением слова вне контекста и значением семантического компонента, который выражен той же лексемой: слово вне контекста отражает понятие о субстанции, в результате чего значение слова оказывается более узким чем понятие; значение же субъектного компонента предложения научного языка всегда является более узким, чем значение лексемы, которая его выражает, поскольку в предложении актуализируется не вся система признаков субстанции, реализованной словом, а только некоторые из них, дополняемые в предложении новыми признаками, которые эксплицируются предикатной информаци-

ей, например: И хотя сюжет имел юмористическое направление, он отражал и состояние дел [2; с. 145].

Субъект предложения «сюжет» выражает конкретную субстанцию, имеющую систему определенных признаков, а не все значения понятия "сюжет". Предикаты "имел юмористическое направление" и "отражал и состояние дел" эксплицируют соотношение двух конкретных "алогичных" признаков субъекта, прогнозируя наличие в его понятии таких уже известных адресату признаков, как: сюжет – содержание произведения, сюжет имеет адресата, сюжет отражает события и т. п.

Семантика как односубъектного, так и двухсубъектного уступительного предложения способствует расширению значения субъектного компонента, активизируя круг его признаков и эксплицируя два из них, которые выражены семантическими предикатами. Возвращаясь к вопросу о зависимости значений семантических компонентов от коммуникативной функции уступительного предложения, можно отметить, что своей информацией о двух обратно обусловленных признаках субъекта оно способствует расширению знаний о субстанции реальной или воображаемой действительности, представленонй в предложении семантическим субъектом.

Итак, вокруг признаков, составляющих структуру понятия, "запрограммирован" круг ситуаций, в которых они могут проявляться. Например, для выражения последовательности проявления признаков характерна временная ситуация, для выражения обусловленности динамического признака при наличии соответствующего статического признака − причинная, для необусловленности, например, динамического признака ка- кому-то определенному статическому признаку – уступительная, то есть выражению отдельных признаков соответствует набор ситуаций, который на синтаксическом уровне обслуживает различные формы предложений.

Впредложении с одним субъектом при двух предикатах, к которым относятся и уступительные предложения, представлены обычно один или два статических признака субъекта, или два динамических, или один статический и один динамический признак. Причем если прямая обусловленность признаков субъекта выражена структурами предложений с семантикой условия или причины, то уступительные предложения служат для выражения необусловленности признаков, а точнее, их обратной обусловленности. О сочетании в смысле одного слова обусловленных и разнонаправленных признаков писал еще В.В. Виноградов: «Общественно-закрепленный смысл слова может быть однородным, единственным, но может представлять собой внутренне связанную систему разнонаправленных отражений разных "кусочков действительности ", между которыми в системе определенного языка устанавливается смысловая свіязь» [1; с. 10]. Именно такая связь и характерна для предложений уступительной семантики при одном субъекте, когда в смысле субъекта объединены два обратно обусловленных признака.

Всвязи с тем, что каждое предложение, в том числе и односубъектное уступительное, несет конкретную информацию о субстанции реальной или воображаемой действительности, можно сказать, что оно эксплицирует и потенциальные признаки соответствующего ей понятия. В предложении, а шире – в тексте, происходит движение объема понятия субстанции: оно или расширяется, или раскрывается в зависимости от

33

Лингвистика и межкультурная коммуникация Выпуск №4(18), 2015

передачи информации от одного источника к другому, от адресанта к адресату. Причем один источник (адресант) сообщает об отдельных признаках субстанции, частично реализуя ее понятие, а другой (адресат) – воспринимает, обогащая свои знания о ней новыми данными и распространяя круг своего представления о понятии названной субстанции. Значение субъекта имплицитно прогнозирует объекты и предикаты предложения, а на эксплицитном уровне предикаты реализуют потенциальные возможности субъекта, обогащая знания о нем и о понятии.

В двухсубъектном предложении складывается несколько иная ситуация – в нем эксплицируется связь двух субстанций реальной или воображаемой действительности. Причем субъектные позиции могут занимать как две различные субстанции, так и различные проявления, формы или состояния одной – общей для них. Например: Хотя Зиммель проводит границу между формами социации и ее содержанием (желания, ценности, интересы), его работы показывают, что это было аналитическим разделением дополнительных аспектов [5; с. 104].

Наблюдая и анализируя связи субъектов с объектами, можно отметить, что в системе признаков соответствующего объекта понятие "объект" запрограммировано как субстанция, с которой возможны связи субъекта. А на уровне конкретного предложения эти связи выражены одним из предикатных компонентов или обеими предикатами сразу. Таким образом, значение семантического субъекта и объекта обусловлены значениями отображаемых субстанций, понятиями о них и актуализированы в предложении семантикой отношений предикатных компонентов (в односубъектном) и предикативных центров (в двухсубъектном).

Библиографический список

1.Борисенко В.И. Курс украинской истории: С древнейших времен до XX века. 2-

еизд.: Учебное пособие. М.: Просвещение, 1998. 616 с.

2.Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова. Вопросы языко-

знания. 1953. № 5. С. 3 – 29.

3.Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М.: Наука, 1973. 352 с.

4.Иваненко З.И. Семантическая структура предложных конструкций. Языкозна-

ние. 1978. № 1. С. 13 – 26.

5.Луцкий Ю. Между Гоголем и Шевченко / Ред. совет: В.О. Шевчук и др. М.:

Время, 1998. 255 с.

6.Покропивный С.Ф., Колот В.М. Предпринимательство: стратегия, организация, эффективность: Учеб. пособие. М.: КНЭУ, 1998. 352 с.

References

1.Borisenko V.I. The course of Ukrainian history: From ancient times to the 20th century. 2nd ed.: Textbook. Moscow, 1998. 616 p.

2.Vinogradov V.V. Main types of lexical meanings. Problems of Linguistics. 1953. №

5.P. 3 – 29.

3.Zolotova G.A. Essay on functional syntax of Russian language. Moscow,1973. 352 p.

4.Ivanenko Z.I. Semantic structure of prepositional constructions. Linguistics. 1978. №

1.P. 13 – 26.

5.Lutsky Y. Between Gogol and Shevchenko / Ed. tip: V.O. Shevchuk etc. Moscow, 1998. 255 p.

6.Pokropivny S.F., Kolot V.M. Entrepreneurship: strategy, organization, efficiency: Textbook. Moscow, 1998. 352 p.

34

Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

Т.Ю. Кудрявцева

ОБОСОБЛЕНИЕ ДЕЕПРИЧАСТНОГО ОБОРОТА: СЕМАНТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Статья посвящена актуальным вопросам обособления деепричастного оборота, составляющим одну из наиболее проблемных областей современной русистики. Рассмотрение исследуемого синтаксического явления в семантическом аспекте позволяет не только выявить основания обособления деепричастий, но и расширить представление о функциях деепричастия в высказывании.

Ключевые слова: обособление, деепричастие, деепричастный оборот, семантическое осложнение, коммуникативное осложнение, высказывание.

T.Y. Kudryavtseva

ISOLATION OF ADVERBAL PARTICIPLE STRUCTURE:

SEMANTIC ASPECT

The article is devoted to the up-to-date questions of isolation of adverbal participle structure, which is considered as one of the greatest problems of the modern Russian philology. The research of the given syntax structure in the aspect of semantic leads not only to its explanation but also expands the ideas of adverbal participle functions in the utterance.

Key words: isolation, adverbal participle, adverbal participle structure, semantic complication, communicative complication, utterance.

Несмотря на строгую кодифицированность правила, согласно которому деепричастный оборот на письме всегда графически выделяется, количество исключений и особых случаев, «разрушающих» эту норму, столь велико, что вопрос обособления/необособления деепричастий по-прежнему вызывает трудности.

Как представляется, одна из причин подобной «исключительности» кроется не только в особом синтаксическом статусе деепричастия [1], но и в расхождении основополагающих, базовых принципов теории и практики, когда «сущность осложненного предложения как синтаксической единицы раскрывается с учетом структурносемантического подхода, а конкретное описание реализации – с опорой на функциональный принцип» [6; с. 87].

Так, обычай отделять деепричастный оборот запятой связывают прежде всего с его конструктивными особенностями – многокомпонентностью, сближающей деепричастный оборот с придаточным предложением [3; с. 91], синтаксической функцией и двойной связью – с глаголом-сказуемым, с одной стороны, и предметом-подлежащим, с

другой [4; с. 261].

Усложнение структуры предложения предопределено способностью деепричастия выражать добавочное сообщение. Исследуя соотношение полупредикативности с обособлением, О.М. Чупашева приходит к выводу о нетождественности этих явлений, но их взаимной обусловленности [5]. Вместе с тем полупредикативность не всегда выступает непременным условием обособления.

Известно, что деепричастный оборот, стоящий в постпозиции и тесно примыкающий по смыслу к глаголу-сказуемому, может пунктуационно выделяться либо не

____________________________

© Кудрявцева Т.Ю., 2015

35

Лингвистика и межкультурная коммуникация Выпуск №4(18), 2015

выделяться: Жили Артамоновы ни с кем не знакомясь (М. Горький) – Лиза это сразу заметила и даже рассмеялась, знакомясь с ней. (Л. Дворецкий). При этом его синтак-

сическая функция остается неизменной, как и конструктивный состав предложения в целом, – меняется тема-рематическое членение, что на письме отражается в изменении графического облика высказывания. Лишившись пунктуационного знака, деепричастный оборот входит в качестве составляющего элемента в блок основной ремы и утрачивает функции ремы дополнительной, приобретая большую выразительность, смы-

словую нагруженность: Он шел с трудом передвигая правую ногу (М. Горький). В по-

добных структурах внимание акцентировано не на действии, а на характере его протекания, на свойствах действия. В итоге два предложения, идентичные в аспекте номинативном, получают различное коммуникативно-прагматическое осмысление, а обособление деепричастного оборота носит характер коммуникативно ориентированного.

Вряде случаев дополнительным условием графического выделения деепричастного оборота становится его семантическая усложненность вследствие совмещения двух разнофункциональных элементов высказывания. Речь идет прежде всего о смысловом наложении деепричастного оборота с так называемыми «особыми явлениями» синтаксиса, статус которых остается дискуссионным [2].

Деепричастный оборот может приобретать дополнительное уточняющепояснительное значение, предполагающее выделение из структуры высказывания и,

следовательно, обособление: Я вскочила, забормотала, простирая руки, именно простирая, в сторону двери (И. Грекова); Лиля уехала с ним в Москву, жила так, как хотела, то есть читая книги, задумчиво прогуливаясь, дожидаясь мужа со службы (А.

Слаповский). Формальными показателями таких отношений служат союзы «именно», «то есть», «или» и примыкающие к ним слова и словосочетания «иначе», «подругому», «иными словами», «по-иному», «особенно», «даже», «в частности», «в том числе» и др. Причем значение пояснения накладывается на заключенную в деепричастном обороте семантику дополнительного действия, не нарушая статуса деепричастного оборота, что составляет существенное отличие от других поясняюще-уточняющих членов предложения, лишенных значения полупредикативности.

Вслучае, когда и поясняемый, и поясняющий члены представлены деепричастиями, выражаемые ими понятия равнообъемны и представляют собой наименования-

дуплеты: Высадив меня, то есть избавившись от мямли, я поехал бы… куда бы я по-

ехал? (О. Зайончковский). Второй деепричастный оборот «расшифровывает» содержание первого, давая более подробную характеристику действия, расширяя представления о предмете речи.

Благодаря морфологической и семантической емкости деепричастие связано не только с субъектом и предикатом, но и со словами с обстоятельственным значением. Уточняются чаще наречия со значением места и времени, а также образа действия. Однако точный характер отношений, возникающих между деепричастием (деепричастным оборотом) и наречием, при отсутствии формальных грамматических показателей дифференцировать довольно затруднительно.

Близость в обстоятельственном значении деепричастия и наречия позволяет предположить наличие между ними отношений, подобных тем, что связывают однородные члены. На формальном уровне они действительно обнаруживают себя – через интонацию и сочинительные союзы: Она стояла прямо, опустив руки, не вытирая быстрых слез, и говорила тихо… (Ф.К. Сологуб). Однако при такой «однородности» не наблюдается использование обобщающих слов, следовательно, полное объединение признаков, выражаемых деепричастием и наречием, под одно общее понятие невозможно, что позволяет сделать вывод о частичной – семантической – однородности деепричастий и наречий. Считать такие члены однородными в собственном смысле слова ошибочно. Функционально оба компонента оказываются близки – с той разницей, что наречие характеризует действие статично, а деепричастие дает динамичную характеристику. Компонент значения деепричастного оборота, привносящий обстоятельственную семантику, накладывается на значение наречия, чем создает подобие параллельной свя-

36

Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

зи, когда два понятия, не пересекающиеся друг с другом, совместно дают характеристику основного действия.

Семантика сравнения актуализируется благодаря сравнительным союзам «как», «будто», «словно» и др.: – Знаете, что я вам скажу? – медленно, как очнувшись, произнесла она, беря стакан. – Вот что было бы лучше всего… (Ю. Трифонов). Однако она вторична и лишь усложняет основное значение добавочного действия (деепричастие никогда не рассматривается в ряду единиц, участвующих в формировании сравнительного оборота). Отношения сравнения реализуются между компонентами двойного сказуемого в составе базисной пропозиции либо между двумя деепричастиями в составе пропозиции небазисной.

Нередко в русском языке деепричастный оборот становится средством репрезентации присоединительных конструкций. Отношения присоединения обнаруживают себя через присоединительные союзы «а и», «да и», «но и»: Ахматова, выслушав однаж-

ды мой сбивчивый рассказ, да и наблюдая кусок моей жизни, сказала: «Вы похожи на стакан, закатившийся в щель во время взрыва в посудной лавке» (Л.К. Чуковская).

Деепричастный оборот в подобных структурах фиксирует сопутствующее замечание либо разъяснение, дополняющее основную мысль. Как правило, в основе присоединения лежит ассоциативный принцип интерпретации.

Дополнительные оттенки смысла, привносимые в значение деепричастного оборота, не только существенно преобразуют синтаксическую и семантическую структуру предложения, но и служат надежным основанием для обособления.

При разрушении семантической связи деепричастия с субъектом утрачивается односубъектность (непременное условие нормативного функционирования деепричастия) и деепричастие (деепричастный оборот) переходит в разряд вводных конструкций, выполняя метатекстовую функцию, – подобные случаи целесообразно квалифицировать уже как коммуникативное осложнение-обособление.

Библиографический список

1.Кудрявцева Т.Ю. Синтаксическая функция деепричастия с позиций современных лингвистических воззрений // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. Воронеж, 2012. № 2.

С. 65–67.

2.Ломов А.М. Русский синтаксис в алфавитном порядке: Понятийный словарьсправочник. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2004. 400 с.

3.Овсянико-Куликовский Д.Н. Грамматика русского языка. Москва, 1907, 128 с.

4.Распопов И.П., Ломов А.М. Основы русской грамматики. Морфология и синтаксис. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1984. 352 с.

5.Чупашева О.М. Грамматика русского деепричастия: автореф. дисс. … докт. филол. наук. Москва, 2010. 44 с.

6.Шубина Н.Л. Пунктуация как объект лингвистического описания // Русский язык в школе. 1997. № 3. С. 82–88.

References

1.Kudryavtseva T.Y. Syntactic function of gerunds from the standpoint of modern linguistic views // Bulletin of the Voronezh State University. Series: Linguistics and Intercultural Communication. Voronezh, 2012. № 2. Pp. 65-67.

2.Lomov A.M. Russian syntax in alphabetical order: Conceptual Reference Dictionary. Voronezh: VSU, 2004. 400 p.

3.Ovsyaniko-Kulikovskii. D.N. Russian Grammar. Moscow, 1907, 128 p.

4.Raspopov I.P., Lomov A.M. Fundamentals of Russian grammar. Morphology and syntax. Voronezh: Voronezh State University, 1984. 352 p.

5.Chupasheva O.M. Grammar of Russian participles: Author. diss . ... Doctor. Philology. Sciences. Moscow, 2010. 44 p.

6.Shubina N.L. Punctuation as an object of linguistic description // Russian language at school. 1997. № 3. P. 82–88.

37

Лингвистика и межкультурная коммуникация Выпуск №4(18), 2015

А.А. Градинарова

БОЛГАРСКИЕ БЕССОЮЗНЫЕ СЛОЖНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ С СЕМАНТИКОЙ ИЗЪЯСНЕНИЯ В СОПОСТАВЛЕНИИ С РУССКИМИ

Объектом сопоставительного описания в статье являются болгарские и русские бессоюзные сложные предложения с изъяснительными отношениями между предикативными частями. Описываются условия, обеспечивающие допустимость болгарских конструкций, а также ограничения на их употребление, не присущие русскому языку.

Ключевые слова: бессоюзное сложное предложение, изъяснительные отношения, ограничения на употребление.

A.A. Gradinarova

BULGARIAN COMPOUND SENTENCES WITHOUT COORDINATING CONJUNCTION, WITH COMPLEMENTARY SEMANTICS, COMPARED TO RUSSIAN

The object of the comparative description in the article are Bulgarian and Russian compound sentences without coordinating conjunctions which display complementary relations between the two clauses. Described are the conditions providing the possibility of Bulgarian constructions, as well as the restrictions in their use that are not inherent in the Russian language.

Key words: compound sentences without coordinating conjunctions, complementary relationships, use restrictions.

Многие структурно-семантические типы бессоюзных сложных предложений (БСП) распространены в болгарском языке так же широко, как и в русском, или вполне соответствуют соотносительным с ними русским конструкциям по степени распространения. Такими являются бессоюзные структуры с пояснительными, причинными, противительными, сопоставительными отношениями между предикативными частями, с отношениями следствия, обобщения, вывода. Вместе с тем степень представленности в болгарском языке определенных типов БСП может быть значительно меньшей по сравнению с аналогичными типами в русском. Это касается конструкций с временными и особенно условными отношениями. Ограничения могут касаться только отдельных условий употребления болгарских структур. Это утверждение сделано относительно конструкций с изъяснительными отношениями между предикативными частями. О таких конструкциях пойдет речь далее.

Источниками привлеченного к исследованию языкового материала послужили составленные нами Корпус оригинальных болгарских художественных текстов XIXXXI вв., Корпус русских и болгарских художественных произведений и их переводов на соответственно болгарский и русский языки (общий объем текстов из этих корпусов

____________________________

© Градинарова А.А., 2015

38

Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

превышает 20000 страниц), а также созданный на кафедре русистики Великотырновского университета им. Св. Кирилла и Мефодия Корпус параллельных русских и болгарских текстов (Успореден корпус на руски и български текстове – http://rbcorpus.com/index2.php) и Корпус Ц.Николовой (Корпус от разговорен български език, събран от Цветанка Николова – http://folk.uio.no/kjetilrh/bulg/Nikolova/). Были ис-

пользованы также материалы различных по содержанию и назначению болгароязычных сайтов.

Бессоюзные сложные предложения с изъяснительными отношениями между предикативными частями в целом очень активно используются во всех болгарских функциональных стилях (О широком распространении предложений этого типа в болгарском литературном языке и их структурно-семантических особенностях см. в работе [2; с. 160-179].). Как и в русском языке, одна из предикативных частей обычно соотносится с расположенными в другой глаголами восприятия, речи, мысли, а также предикативными наречиями. См. примеры:

Ручка была медная, и я слышал: такой же медный у меня голос (Е. Замятин) – Дръжката беше от кована мед и аз чух: от същата мед бе и гласът ми (перевод Р.Бырдарской); Только теперь братья заметили – мужик-то без ноги (А. Приставкин)

–Чак сега братята забелязаха – беше без крак (перевод З. Петровой); И мне показалось: я совершенно ясно увидел завернутое в тонкую ткань этой улыбки слово – букву

–имя, единственное имя… (Е. Замятин) – И ми се стори: съвсем ясно видях увитата в тънката тъкан на тази усмивка дума – буква – име, единственото име… (перевод Р. Бырдарской); Я сказал – надо быть верным Христу (Б. Пастернак) – Казах: човек трябва да бъде верен на Христос (перевод С. Бранц); Вы же понимаете – мы добились определенных успехов… (С.Лукьяненко) – Та вие разбирате – постигнахме определени успехи… (перевод З. Петкова); Умора! Он затрясся в приступе злобного хохота, и стало окончательно ясно: мерзавец издевается (Б. Акунин) – Смях! – и злобно се изкиска, та им стана ясно: мерзавецът се гаври с тях (перевод С. Бранц).

Втой же мере, что и в русском языке, в болгарском представлены и бессоюзные конструкции, вторая предикативная часть которых описывает воспринимаемую субъектом ситуацию, но в первой предикативной части отсутствует глагол восприятия, с которым вторая часть могла бы соотноситься. Ср.:

Обернулся: в глаза мне – белые – необычайно белые и острые зубы, незнакомое женское лицо (Е. Замятин) – Обърнах се: пред очите ми – бели – необикновено бели и остри зъби, непознато женско лице (перевод Р. Бырдарской); Шарок наклонился к ней, потрогал лоб, лоб был холодный, прислушался – дышит (А. Рыбаков) – Шарок се наведе над нея, пипна челото й, беше студено, вслуша се – дишаше (перевод З. Петровой).

Как стилистический прием эти конструкции активно используются болгарскими писателями. Ср., например, их обилие у Й. Йовкова: Влязоха в собата – хубави светли черги, приятна топлина, бяло кюмбе, бели стени; Излезе навън – тънкият сърп на месеца беше се спрял току над чертата на черните баири; Обърнах се: оградата на паметника беше на няколко крачки и т. п.

Функционирование в болгарском языке БСП с изъяснительными отношениями поддерживается некоторыми условиями. К таким условиям в первую очередь относится пауза после препозитивной модусной части перед постпозитивной диктумной частью при нисходящей интонации (см. приведенные выше примеры). В следующих русских предложениях отсутствие указанных интонационных характеристик маркировано запятой вместо более сильных двоеточия или тире, что не позволяет переводчицам использовать в качестве функционального эквивалента бессоюзную структуру, и они выбирают сложноподчиненную с союзом че:

Я слышал, вы бумажки старые покупаете, – сказал посетитель, не представившись (Б. Акунин) – Чух, че купувате стари писаници – каза посетителят, без да се представи (перевод С. Бранц); Сергей Николаевич, я слышал, у вас какие-то нелады с

39

Лингвистика и межкультурная коммуникация Выпуск №4(18), 2015

командиром «Богатыря»? (В. Пикуль) – Сергей Николаевич, чувах, че имате някакви търкания с командира на «Богатир»? (перевод Ю. Пеневой-Павловой).

Сравните также отсутствие болгарских бессоюзных соответствий у приводимых в «Русской грамматике» конструкций: Моя жена говорит[, –] вы с ней танцуете? (К.

Федин); Я слышал[,] печка дымит? (С. Антонов); Они видели[,] я стою, и не прятались

(из газет) и т. п., демонстрирующих возможность интонационного слияния (поэтому знаки препинания помещены в скобки) частей БСП, связанных изъяснительными отношениями [3; с. 648].

Сомневаясь в наличии необходимых условий (характерной интонации и паузы), переводчики используют сложноподчиненные конструкции и независимо от пунктуационного оформления русского предложения, ср.:

Я видел: некоторые дворяне уже открыто прогуливаются перед своими домами (А. и Б. Стругацкие) – Аз видях, че някои дворяни вече открито се разхождат пред домовете си (перевод С. Владимирова); Тут Колька услышал: возки гремят впереди (А. Приставкин) – В този момент Колка чу, че някъде напред трополят каруци (З. Петро-

вой) и под.

Другим условием, обеспечивающим допустимость бессоюзной конструкции с изъяснительными отношениями в болгарском языке, является функциональная близость модусной части к вводной. Эта характеристика связывается обычно с интерпозицией модуса. Ср.:

Сквозь темные окна глаз – там, внутри у ней, я видел, пылает печь, искры, языки огня вверх, навалены горы сухих, смоляных дров (Е. Замятин) – През тъмните прозорци на очите – вътре у нея, видях, пламти пещ, искри, извити нагоре огнени езици, струпани купища сухи, насмолени дърва (перевод Р. Бырдарской); И старший, вижу, ведет себя по-умному (Б.Акунин) – И старшият, виждам, се държи мъжки (перевод С. Бранц); У ней клавикорды стоят; я ведь, ты знаешь, бренчу маленько (Ф. Достоевский) – Тя има пиано; аз, нали знаеш, дрънкам малко (перевод Г. Константинова); Это вам, я думаю, очень легко (И.Тургенев) – Това за вас, мисля, е много лесно (перевод Г. Константинова); Ну, ранка, я надеюсь, заживет за два-три дня... (А. Рыбаков) – Е, раничката, надявам се, ще заздравее за два-три дена... (перевод З. Петровой).

См. также аналогичное, хотя и более редкое, использование модусной части в постпозиции:

Да она ведь и вас тоже пригласила, я слышал (Ф. Достоевский) – Та тя нали и вас покани, аз чух (перевод Г. Константинова). Ср. постпозицию типичных вводных компонентов: Мы с вами попутчики, кажется? (М. Лермонтов) – Ние с вас сме спътници, струва ми се? (перевод Х. Радевского); Жил у них на квартире ссыльный кавказец, красавец, говорят (А. Рыбаков) – У тях живял на квартира заточен кавка-

зец, красавец бил, разправят (перевод З. Петровой).

Если говорить о препозитивной модусной части, то возможность представить ее как вводную в болгарских текстах используется редко. См., например:

Аз мисля, хората се поизмориха, въпросите са ясни, тъй че, ако решите, да не ги четем. А? (перевод В. Райчева) – ср. оригинал: Я думаю, народ устал, вопрос ясный, так что разрешите не оглашать? (М. Кольцов); Смятам, добре ви е известно, че съдът присъди наследството в полза на Елза Глюк... (перевод А. Траянова) – ср. оригинал: Как вам должно быть хорошо известно, суд присудил наследство в пользу Эльзы Глюк... (А. Беляев); Леля Зина ги видяла. Вика, замалко щяла да умре от страх (перевод З. Петровой) – ср. оригинал: Тетка Зина видела. Говорит, чуть не померла со страха (А. Приставкин); Московчанин. Разправят, в министерство работел (перевод В. Райчева) – ср. оригинал: Москвич. Говорят, в министерстве работал (А. Солжени-

цын). (Что касается глагольных форм казва и вика, для которых типична функция вводных слов, указывающих на передачу чужой речи, то в спонтанном разговоре в

40