text (42)

ГЕРХАРД ФОЛЛМЕР.

ЭВОЛЮЦИОННАЯ ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ.


Моим родителям в благодарность


Врождённые структуры познания
в контексте биологии, психологии, лингвистики,
философии и теории науки


С 12 схемами и 6 таблицами


Перевод с немецкого
и общая редакция:

проф. А.В.Кезин


Фоллмер, Г. Эволюционная теория познания : врождённые структуры познания в
контексте биологии, психологии, лингвистики, философии и теории науки (Пер. с нем.
М., 1998. - с.) Д-р физмат. и д-р филос. наук Г.Фоллмер (р. 17.11.1943) является одним
из основоположников нового междисциплинарного направления: эволюционной теории
познания. Настоящая книга, впервые опубликованная в 1975г., стала классическим
произведением и многократно переиздавалась. Ясность, точность, информативность -
отличительные черты этой книги и всех других работ автора.
Данное издание осуществлено при финансовой поддержке "Интер Национес", Бонн.
Эволюционная теория познания
Перевод с немецкого
и общая редакция:
проф. А.В.Кезин
Введение
Проблемы теории познания
A Спектр ответов

Английский эмпиризм (Бэкон, Локк, Юм)
Континентальный рационализм (Декарт, Лейбниц, Кант)
Математика и физика (математика, общая физика, Мах, Пуанкаре, Эддингтон,
Бриджмен)
Биология и психология (телеономия, Лоренц, Пиаже, Юнг)
Антропология и лингвистика (Леви-Стросс, Витгенштейн, Уорф, Хомский)
B Познание и действительность

Доказательность (все науки гипотетичны)
Постулаты научного познания (реальность, структура, непрерывность, чужое сознание,
взамодействие, функция мозга, объективность, эвристика, объясняемость, экономия
мышления)
Гипотетический реализм
Процесс познания
Структуры восприятия (цвета, пространства, образа)
Приобретение структур познания (главный вопрос)
C Универсальная эволюция

Эволюция в космосе (универсум, галактики, звёзды, планетные системы, Земля)
Эволюция живого (Занимает ли биология особое место? Факторы эволюции, законы
эволюции, опровержения и доказательства)
Эволюция поведения и высшие достижения животных ( Врождённые и приобретённые
структуры поведения. Заключение о чужом сознании. Ощущения, представления,
внимание, память, обучение, понимание, невербальное мышление, общение)
Эволюция человека (Данные о происхождении человека. Об особом месте человека.
Предпосылки становления человека. Количественное или качественное развитие?)
D Эволюционная теория познания

Биологическая и культурная эволюция
Сознание и мозг
Врождённые структуры
Наследование когнитивных способностей
Приспособительный характер структур восприятия
Эволюция познавательных способностей (Главный тезис)
E Экскурс: Оценка теорий

Консистентность и другие критерии
Теория познания как метадисциплина
Применение к эволюционной теории познания
F Познаваемость мира

Возможность объективного познания
Проективная теория познания
Врождённые структуры и кантовское априори
Рационализм и эмпиризм
Границы познания
G Язык и картина мира

Свойства и функции языка
Действительность, язык, мышление (язык и действительность, гипотеза Сепира-Уорфа,
язык и мышление)
Хомский и врождённые идеи
Эволюция языка
Для чего пригоден язык?
H Наука и объективирование

Проблема индукции
Мир средних размеров (Мезокосмос)
Деантропоморфизация нашей картины мира
Подлинный коперниканский переворот
Эволюция знания
I Метаанализ

Эволюция эволюционной теории познания
Междисциплинарный контекст
Открытые проблемы
Резюме
Примечания
Литература
Послесловие к пятому изданию: "Как же мы можем познавать мир?"

Проблемы теории познания
Целью философии, утверждал Бертран Рассел, является познание.
Очевидно, что не одна только философия преследует эту цель. Логика и математика,
естественные и гуманитарные науки, медицина и теология, а также многие другие
дисциплины устремлены к познанию. Тысячелетиями поэтому пытались философы
раскрыть особый характер философии (и философского познания). Она определялась
как универсальная наука (Древняя Греция), как учение о правильном образе жизни
(Стоя), как служанка богословия (Средневековье), как учение об общем (Лейбниц), как
наука самого себя постигающего разума (Гегель) , как мировоззрение (системы нового
времени), как критика познания (Рассел) , как анализ языка (Витгенштейн) и иначе.
Естествено, трактовки философии изменялись, потому что менялась сама философия.
Существенно новую ориентацию приобрела она особенно в Новое время.
Прежде всего, была сужена её область: вследствие отделения математики и
естествознания, вследствие развития психологии, математической логики и
лингвистики, вследствие неверной оценки метафизики и онтологии как языковых
недоразумений, наконец вследствие конкуренции с исследованиями поведения,
социологией и исследованиями проблемы мира. В основе этой субстанциальной
потери лежат, по крайней мере , пять факторов:
a. Формализация и символизация в математике и логике ведут к большей точности, к
"исчисляющей логике", как надеялся Лейбниц.
b. Наблюдение, проверка и эксперимент создают базис для наук о действительности,
который может отдвигать эксплицитную отнесённость к философским принципам.
c. Образование и проверка гипотез и теорий позволяют давать согласованное описание
, объяснение и предсказание.
d. Выдвижение эмпирических критериев смысла и границ даёт повод оценивать многие
философские системы как бессодержательные спекуляции, языковые заблуждения или
как "плохую метафизику".
e. Науки находят решения философских проблем.
Кажется, что для философии, наряду со спорными "дефисными дисциплинами" ,
которые занимаются государством и правом, природой и культурой, религией и
историей, экономикой и техникой, остались только этика и эстетика, теория познания и
интерпретация философских систем и исторических текстов.
Частично это объясняется тем обстоятельством, что предмет больше не относится к
философии, как только о нём становится возможным точное познание; тогда, как
правило, образуется новая и самостоятельная научная дисциплина.(Russel, 1967, 136).
Рассматриваемая таким образом, философия была бы лишь источником нерешённых
проблем, который течёт всё слабее и слабее, пока, наконец, не иссякнет в нескольких
принципиально неразрешимых вопросах.
Однако область философской деятельности также расширилась. Именно эмансипация
и дифференциация наук выдвинули новые проблемы, важная роль в решении которых
принадлежит философии. Она рефлектирует и критикует цели, методы и результаты
наук и стала благодаря этому метадисциплиной. Поэтому она широко вошла во многие
ветви человеческих познавательных устремлений , прежде всего в анализ языка и
критику идеологии, аксиоматику, исследования оснований и междисциплинарного
взаимодействия наук. Важнейшими "новообразованиями" философии стали теория и
философия науки.
Ни одна из названных областей не принадлежит философии целиком. Поэтому сегодня
гораздо сложнее, чем раньше, отграничить и определить философию. Связь между
философией и наукой - после 150 лет вынужденного разделения - опять стала теснее.
Относится ли это к теории познания? Разве не остались теми же её проблемы? Хотя
термин "теория познания" возникает лишь в 19 столетии, разве не видел уже Локк свою
задачу в том, чтобы исследовать источник, надёжность и границы человеческого
познания ? Разве не полагал также Кант, что философ должен уметь определить
источник человеческих знаний, охват и границы разума? Представляется, что и сегодня
проблемы теории познания можно очертить с помощью своеобразного каталога
вопросов :

Что такое познание?
Экспликация понятий
Как мы познаём?
Пути и формы
Что мы познаём?
Предмет
Насколько широко познание?
Охват и границы
Почему мы познаём именно так и именно это?
Объяснение
Насколько надёжно наше познание?
Значение
На чём основана надёжность?
Обоснование


В этой книге речь идёт прежде всего о последних трёх вопросах, в ней показано, что
современная наука внесла важный вклад в проблематику теории познания. Новыми в
теории познания являются не столько её проблемы, сколько её исходный пункт, её
методы и ответы. На неё распространяется то, что написал Рейхенбах в 1931 г. о
"Целях и путях современой философии природы":
Её цель состоит в решении ряда фундаментальных теоретико-познавательных
вопросов, которые частью играли роль в старой философии, частью стали заметны
лишь в наши дни. Её путь принципиально иной, чем путь традиционной философии.
Ибо она хочет решить теоретико-познавательные проблемы не посредством
абстрактных спекуляций, не посредством погружения в чистое мышление, не
посредством анализа разума, как это было свойственно всем прежним философам - она
полагает скорее, что сможет решить свои проблемы только в тесной взаимосвязи с
естественнонаучными и математическими исследованиями.
Наши размышления, таким образом, не могут быть "чисто философскими" - чтобы это
ни означало -, в существенной степени они являются междисциплинарными. На
вопросы, которые поставлены философией, опять отвечает наука. Такие ответы
покоятся на результатах физиолологии, теории эволюции и исследованиях поведения,
психологии, антропологии и языкознания, а также многих других исследовательских
направлений. Они также должны быть соразмерны критериям современной теории
науки. Из этого, однако, не следует, что теория познания должна отделиться от
философии. Философия именно как метадисциплина берёт на себя совершенно новые
задачи. Прежде всего, теория познания превращается в метатеорию par exellence, так
как она исследует не мир, а наше знание о мире.
С учётом этого междисциплинарного характера, мы попытаемся здесь обосновать
теоретико-познавательную позицию, которая взаимосогласована с наукой и позволяет
дать современый ответ на теоретико-познавательные вопросы: гипотетический
реализм (В). Анализ познавательного процесса, прежде всего восприятия, ведёт к
центральному вопросу об основах и степени согласования познавательных и реальных
категорий. Индуктивно вводя эволюционно ориентированный ответ, мы покажем, что
эволюционная мысль продуктивна не только в биологии, но имеет универсальную
значимость (С). Гипотетический реализм, эволюционная теория и современнные
физиологические и психологические исследования делают возможным, наконец,
решение главного вопроса посредством эволюционной теории познания (Д).
Хотя эта теория также не доказуема ( как все теории!) она может оцениваться по
естественнонаучным критериям, в особенности, могут проверяться её следствия. Такие
следствия исследуются в последних главах теории познания, где дан анализ языка и
философии науки.
Центральное место в B и F занимают теоретико-познавательные вопросы, в С и D -
биолого-психологические , в E и H - теоретико-научные , в G - философско- языковые.
Лишь вводная глава А посвящена историко-философскому и историко- научному
рассмотрению.

А СПЕКТР ОТВЕТОВ

Один из методов, которые может избрать философ, состоит в том, чтобы попытаться
выяснить, что думали и говорили другие по поводу исследуемых проблем.
(по Попперу, 1971, ХУ)

Прежде всего, составим ответы так, как они давались в ходе развития философской и
научной мысли. Мы ограничимся четырьмя вопросами, которые станут главными
проблемами последующего рассмотрения.
Откуда мы знаем что-либо о мире?
Этой проблемой занимались философы, прежде всего теоретики познания, в течении
тысячелетий. Даже если отвлечься от экстремальных точек зрения, таких как
агностицизм (Дюбуа-Реймон), абсолютный скептицизм (Горгий) и солипсизм, то и тогда
спектр ответов всё ещё простирается от чистого эмпиризма ( всё познание происходит
из опыта) до строгого рационализма (мы получаем познание только посредством
мышления).
Учение о врождённых идеях
есть исторически исходный пункт многих дискуссий ( Платон, схоластика, Декарт, Локк,
Лейбниц, Юм, Кант, Хомкий; понятие встречается уже у Цицерона) . Однако далеко не
все, кто его употребляют понимают под ним тоже самое; например, Декарт, Лейбниц
или Хомский подразумевают под этим весьма различное. Спорно уже то, представляют
ли собой сами идеи уже познание или же они лишь содействуют познанию. Неясность
существует по поводу значения термина "врождённый". Под ним понимают "
внедрённый Богом от рождения", но иногда также "унаследованный, инстинктивный,
необходимо истинный". То обстоятельство, что теория наследственности,
эволюционная теория и психология дают этому понятию сегодня научное содержание,
ведёт к новой проблеме:
Имеют ли структуры познания биологическое значение?
Как бы ни различались обозначенные философские позици в этом вопросе, всем им
присущ следующий общий аргумент: слабоумные люди или примитивные животные
получают мало или совсем не имеют знаний. Познание мира предполагает, таким
образом, определённые познавательные спосбности ( и не только органы чувстсв) . Эти
способности - врождённые или приобретённые - имеют определённую структуру,
которая описывается "категориями познания" . Категории познания должны каким-либо
образом соответствовать объекту познания. Познание оказывается возможным потому,
что категории познания и категории реальности соответствуют друг другу. Отсюда
вытекает основной вопрос:
Как получилось, что категории познания и реальности соответствуют друг другу ?
При обзоре ответов на этот вопрос мы стремились к репрезентативности, а не к
полноте."Репрезентативность" следует понимать здесь в двояком смысле: c одной
стороны, как срез спектра возможных ответов, с другой стороны, как хронологический
срез. Исторический материал рассматривается при этом не критически, а только
интерпретативно. Для введения мы пернимаем схему, предложенную Кантом
:"Аристотель может рассматривавться как глава эмпириков, Платон как глава
ноологистов (= рационалистов)". ( Kant, 1781, А 854 ). Сам Кант полагал найти
опосредованное разрешение спора между рационализмом и эмпиризмом. Мы не
разделяем этого убеждения и причисляем его к рационалистам.


Английский эмпиризм

Одним из первых, начала критической оценки разумного познания, развил Френсис
Бэкон (1561 - 1626) в своём "Новом органоне", который он сознательно
противопоставил "Органону" Аристотеля. Для него человеческий дух полон вредных
предрассудков (идолов, призраков).
Они пришли к нам либо извне, либо являются врождёнными. Пришедшие извне попали
либо из учений и сект философов, либо от искажённых правил доказательства в духе
человека. Врождённые же свойственны природе самого духа, который более склонен к
заблуждению, чем чувства... Если два первых вида идолов искоренить трудно, то
последние два и вовсе невозможно. Остаётся только указать на них, чтобы постичь это
коварное свойство разума и с ним бороться.

(из афоризмов Бэкона).
Над нами довлеют четыре вида таких идолов; идолы рода ( человеческого рода),
пещеры (точки зрения, индивидуальной перспективы), рынка (общества, языка ) и
театра ( философских учений).
Идолы рода свойственны самой человеческой природе, коренятся в самом роде
человеческом ... Все восприятия чувств и усмотрения духа соразмерны природе
человека, а не универсума. Человеческий разум подобен такому зеркалу, которое
отражает вещи не ровной поверхностью, а соответственно своей природе, оно искажает
и оскверняет.

( Erstes Buch , 41)
Например, мы полагаем в вещах больше порядка и закономерности, чем есть в
действительности (45), факт, который в гештальт-психологии XX столетия обозначался
термином "Pragnanztendenz" (ср. стр.53). Если мы однажды сформировали мнение, то
регистрируем прежде подтверждающие, а не опровергающие случаи. Этим питаются
все суеверия, но от этого страдают также филоосфия и наука (46).
Таким образом, также и у Бэкона имеются врождённые структуры. Но они приводят - в
отличие от Платона - не столько к познанию, сколько к заблуждению и должны
корректироваться. Поэтому для Бэкона лучшим доказательством является опыт (70).

Английский эмпиризм (Локк, Беркли, Юм, Милль) развил критические начала Ф. Бэкона
в критику познания. В своём "Опыте о человеческом разуме" (1690) обращается Джон
Локк (1632 - 1704) прежде всего против учения о врождённых идеях. Для него душа при
рождении "чистый лист бумаги, без всяких знаков, свободная от всяких идей", tabula
rasa, на которой чувственные впечатления отпечатываются как в воске.
Локк не придумал этот образ. Его применял уже Платон, стремясь показать, что
познание может состоять не только в восприятии. Также стоики характеризовали душу
при рождении как ещё неисписанный лист; Гоббс и Гассенди говорили о tabula rasa.
Заслуга Локка не в том, что он отклонял врождённые идеи. Он первым предпринял
серьёзную попытку исследовать прежде всего средства и возможности самого
мышления. Поэтому он по праву считается отцом современной критики познания.
Представлять, что Локк лишь отрицает "ideae innatae", значит упрощать его. Правда,
фактически он утверждает о необходимости указать только путь, на котороом мы
получаем знание, чтобы показать, что оно не является врождённым (1.1. §1) и описание
этого пути занимает большую часть его произведения. Но Локк собирает таже другие
аргументы, которые говорят против или только по видимости за врождённые идеи:
Общее согласие не доказывает врождённости; Многие мнимо врождённые принципы не
были предметом всобщего согласия; они , например, не известны детям или идиотам;
даже если утверждение принимается, поскольку оно понято, ещё ничего не доказывает;
иначе все аналитические суждения были бы врождёнными; специальные утверждения
признаются прежде общих; ещё менее ясности в отношении практических принципов.
Против локковского эмпиризма с его максимой , нет ничего в разуме, чего
первоначально не было бы в чувствах, позднее выступил Лейбниц с его знаменитым
утверждением "nisi intellectus ipse" (кроме самого разума; ср. стр. 9).

В анализе компелексных идей и законов их ассоциаций Давид Юм (1711 - 1776)
систематичнее, чем Локк. В своём "Трактате о человеческой природе" (1748) он писал:
Простые представления в своём взаимодействии подчиняются некоторым
универсальным принципам, которые одинаково значимы для всего человечества ... На
мой взгляд, имеются только три таких принципа связи представлений, а именно
сходство (resemblance) , пространствено-временная смежность (contiguiti) и причина
или действие (cause of effekt) . (111)
В то время как предложения математики обладают интуитивной или демонстративной
определённостью, "независимо от того существует ли нечто где-либо в космосе" факты
не так достоверны, а
все суждения разума о фактах основываются на связи причины и следствия ... Я
отваживаюсь выдвинуть утверждение, не терпящее исключений, что знание этих связей
никоим образом не может быть получено посредством мыслительного акта a priori, но
происходит исключительно из опыта (1У.1)
Но какова основа всех заключений из опыта? Это не тот разум, который позволяет
людям ожидать сходства между прошлым и будущим или одинаковых следствий из
одинаковых причин. Имеется другой принцип, который побуждает разум к подобным
заключениям: привычка (У.1). Привычка, правда, естественный принцип , который ни
приобретён, ни выведен путём медленной и обманчивой дедукции разумом.
Она больше соответствует обычной мудрости природы, необходимый духовный акт ,
обеспечиваемый инстинктом или механической тенденцией ... Она представляет собой
инстинкт, который внедрён в нас, и побуждает наше мышление идти в направлении ,
соответствующем господствующим отношениям внешних вещей ... Здесь имеет место
род предустановленной гармонии между естественнм ходом событий и
последовательностью наших представлений. (V.2)
Ещё более последователен Юм в разделе "О разуме животных".
Хотя животные большую часть своих знаний добывают посредством наблюдений,
имеется, однако, их другая значительная часть, которая воспринимается
первоначально непосредственно из рук природы и значительно превосходит обычные
способности, в которых посредством обучения и опыта они добиваются
незначительного прогресса или совсем его не добиваются. Мы называем это
инстинктом и изумляемся этому как чему-то чрезвычайному, неподвластному
исследованиям человеческого разума. Однако наше удивление будет быть может снято,
если мы подумаем, что следование опыту (experimental reasoning) , которое обединяет
нас с животными, .... само есть не что иное как вид инстинкта или механической веры,
действующая в нас независимо от нас самих. (IX.)


Континентальный рационализм

Континентальная европейская философия избирает иной путь, нежели английская.
Прежде всего она испытывает решающее воздействие со стороны декартовского
учения . Ренэ Декарт (1596 - 1650) также ставил вопрос о том, как мы познаём .
Мы обладаем только четырьмя способностями, которые можем при этом использовать,
а именно разумом , воображением, чувствами и памятью. Правда один только разум
способен постичь истину...

(Правила для руководства ума, 1629, правило 12)
Здесь должны быть рассмотрены все действия нашего интеллекта, которые позволяют
без боязни заблуждений достичь познания вещей, а именно: интуиция и дедукция. Под
интуицией я понимаю ... такое простое и инстинктивное понятие ясного и
внимательного ума, какое не допускает никаких сомнений в познанном ... Так ,
например, всякий может постичь умом, что он существует, что он мыслит, что
треугольник ограничивается только тремя линиями, что шар имеет только одну
поверхность и подобное ... Под дедукцией мы понимаем всё то, что что необходимо
выводится из чего-либо достоверно известного...

(правило 3)
Среди идей, которые мы находим в своём сознании, одни являются врождёнными,
другие получены извне, третьи произведены нами самими. Так, для Декарта идея Бога
является врождённой.
Ибо я почерпнул её не из чувств, она не пришла ко мне помимо моих ожиданий ... Но
также неверно будто я её выдумал ...Остаётся тольк одно, что она мне врождена, так же
как мне врождена идея меня самого.

(Meditationes de prima philosophia, 1641, 3, Meditation 41)
Врождёнными являются, далее, высшие логические и математические идеи.
Сторонники и последователи Декарта (Гейлинкс, Мальбранш, философы Порт-Рояля)
также и другие идеи причисляли к врождённым, например, понятие долга и принцип
причинности. Именно против картезианского учения выступал Локк.
Локковские исследования в свою очередь побудили Готфрида Вильгельма Лейбница
(1646 - 1716) написать "Новые опыты о человеческом разумении" (1704). В заглавии,
структуре и введении он опирается поэтому на "знаменитого англичанина".
Правда, я часто придерживаюсь совершенно иных взглядов нежели он ...Его система
ближе к Аристотелю, а моя - к Платону ... Речь идёт о том, действительно ли душа сама
по себе совершенно чиста, подобно доске, на которой ещё ничего не написали (tabula
rasa ) , как это думали Аристотель и (Локк ) и действительно ли всё то , что начертано
на ней , происходит исключительно из чувств и опыта или же душа содержит
изначально принципы различных понятий и теорий, для побуждения которых внешние
предметы являются только поводом, как это думаю я вместе с Платоном, а также со
схоластами ... (1Х.)
Это приводит к другому вопросу, а именно к вопросу о том, все ли истины зависят от
опыта, т. е. от индукции и от примеров, или же имеются истины, покоящиеся на другой
основе. .. (Х1.)
Необходимые истины - вроде тех, которые встречаются в чистой математике, и в
особенности в арифметике и геометрии , - должны покоиться на принципах,
доказательство которых не зависит от примеров, а следовательно, и от свидетельства
чувств, хотя, не будь чувств, на никогда не пришло бы в голову задумываться над ними.
Эти вещи нужно тщательно отличать друг от друга. (Х111.)
Можно ли отрицать , что в нашем духе имеется много врождённого, мы , так сказать,
врождены самим себе, и что в нас имеются бытие, единство, субстанция,
длительность, изменение, деятельность, восприятие, удовольствие и тысячи других
предметов наших интеллектуальных идей? Так как эти предметы непосредственно и
всегда имеются в нашем разуме ..., то нечего удивляться, если мы говорим, что все эти
идеи вместе со всем тем, что зависит от них, врождены нам.
Имеются также практические врождённые принципы, например, "необходимо искать
радости и избегать печали". Эта максима , однако, добыта не разумом , а, так сказать,
посредством инстинкта. Это врождённый принцип, но он не представляет собой
естественного света разума, так как не может быть постигнут вполне отчётливо. (S. 51)
Итак, также и для Лейбница врождённые принципы образуют важную составную часть
нашего познания. То, что они хорошо соответствуют действительности объясняется
Лейбницем предустановлетной гармонией, которую он разъясняет на знаменитом
примере с часами. ( Пример идёт, собственно, от Декарта и использовался
Гейлинксом) . Нет ли для этого примечательного согласования рационального
объяснения?

Для Иммануила Канта (1724 - 1804) метод познания должен быть научным в
противоположность "естественному" методу, которым здоровый человеческий рассудок
владеет сам по себе. Научный метод не преследует ни догматических (Вольф), ни
скептических целей. "Один критический путь остаётся открытым". (1781, А 855 f.) Этот
путь есть максима, согласно которой ничего не следует принимать за истину , кроме как
только после полной проверки принципов. ((Reflexionen zur Metaphysik, XV111, 293).
Кант также исходит из вопроса: как получилось, что категории познания и реальности
соответствуют друг другу?
Это согласование принципов возможного опыта с законами возможности природы
может иметь место только по двум причинам: либо эти законы получены от самой
природы посредством опыта, либо наоборот, природа подчиняется законам возможного
опыта.

(Каnt, 1783,§ 36)
Доныне полагали, что всё наше познание должно соответствовать предметам ... Быть
может стоит поэтому попытатья , не выполним ли мы задачу метафизики лучше, если
предположим, что предметы должны соответствовать нашему познанию

(Kant, 1787, B XV1)
Из этого нового способа рассмотрения следует, что мы в вещах познаём априори лишь
только то, что сами в них вложили (1787, В XV111). Эти структуры, с помощью которых
мы упорядочиваем хаос ощущений , "чтобы быть в состоянии читать их как опыт" (Kant,
1783, 30) являются не только априорными, т.е. данными до и независимо от любого
опыта, но лишь и делают возможным сам опыт, являются конститутивными для опыта.
В качестве таких априорных структур Кант рассматривает формы созерцания
пространство и время и двенадцать категорий.
Эти структуры значимы для всех видов опыта, для всех людей и во все времена; они
делают возможным сам опыт, но опытом не корректируются. Они являются
предпосылками для синтетических суждений априори, наличие которых Кант
обнаруживает в чистой математике и чистом естествознании.

Каково происхождение априорных форм созерцания и категорий?
Иногда утверждают, что кантовская система не допускает этого вопроса, так как уже
предполагает категории. Можно было бы понять его в этом смысле,когда он говорит:
Но как эти особые свойства оказались присущими самой наше чувственности или
нашему рассудку и особенно необходимо лежащей в основе всего мышления
апперцепции , - это не следует далее исследовать и отвечать на этот вопрос, так как
они необходимы для любых ответов и для любого мышления.

(Kant, 1783 , § 36)
Однако Кант этот вопрос сам поставил и внимательно исследовал, чтобы дать на него
ответ. Он, таким образом, не считал (или не всегда считал) это недопустимым или
бессмысленным. В своей диссертации он писал:
Наконец, поднимается словно сам собой вопрос: являются ли оба понятия
(пространство и время) врождёнными или приобретёнными ... Между тем оба понятия
несомнено приобретены, правдда абстрагированы не из восприятия предметов, а из
самой деятельности души. которая упорядочивает свои восприятия в соответствии с
вечными законами, как неизменная форма, познаваемая поэтому на пути созерцания.
Ибо восприятие пробуждает эту деятельность духа, но не оказывает влияния на
созерцание и врождённм здесь является только закон души, в соответствии с которым
строится восприятие.

( Каnt, Uber die Formen und Prinzipien der sinnlichen und intelligiblen Welt, 1770, § 15)

Аналогичным образом выражается Кант в посткритический период:

Но имеются также изначальные завоевания ... Равным образом, как утверждает
критика, во-первых, формы вещей в пространстве и во времени, во-вторых,
синтетическое единство многообразия в понятии ...Однако необходима ведь основа в
субъекте, которая делает возможным, что мыслимые представления возникают так , а
не иначе, а также представляются объекты которые ещё не даны, и эта основа
является по меньшей мере врождённой.

(Kant, 1790, Uber die Entdeckung, nach der alle neue Kritik der reinen Vernunft durch eine
altere entberlich gemacht werden soll; 1. Abs. C)

Кантовские произведения отличаются отказом от обсуждения вопроса о сущности
познания и попыткой решить вопрос о том, как возможно познание. Его идеи и после
200-летнего периода соответствуют теоретико-познававтельному дискурсу.. Вместе с
результатами эмпиризма они образуют фундамент современной теории познания и
теории науки.


Математика и физика

Более современные теории связаны с новыми и по-новому понимаемыми науками, что
выражается в том , что познание ограничивается научным познанием, что методы науки
могут применяться в теории познания, или что результаты науки выступают как ответ
на теоретико-познавательные вопроосы. Поэтому с 1900 г. теория познания едва ли
отделима от теории науки.
Мы сталкиваемся с примечательным фактом, что в течение последнего столетия
точные теории познания развивались не философами, а учёными и что при
осуществлении специальных научных исследований возникло больше теоретико-
познавательных концепций, нежели в ходе философских спекуляций. Проблемы,
которые при этом решались были действительно теоретико-познавательными
проблемами.

( Reichenbach, 1928, Einleitung)


Математика

Толчок к критическому изменению традиционных убеждений даёт прежде всего
математика. Открытие не-эвклидовых геометрий Гауссом, Больяи (1823 / 1832 ),
Лобачевским (1826/1829) и Риманом (1854) показало , что математическое понятие
пространства может быть расширено без противоречий не только в сторону более
высоких размеров, но также и в направлении не-эвклидовой метрики. Отсюда возникает
вопрос, какова структура окружающего нас физического пространства. Мыслимо - если
даже не представимо - что оно имеет не-эвклидову метрику, что позднее фактически
утверждала теория относительности.
Карл Фридрих Гаусс (1777 - 1855) уже в 1830 г обозначает такую возможность в письме
к Бесселю:
По моему глубокому убеждению, учение о пространстве в нашем априорном знании
занимаент совершенно иное место, чем учение о числе ; оно не соответствует тому
совершенно полному убеждению его необходимого характера (абсолютной истинности) ,
которое характерно для последнего; мы должны скромно признать, что ... пространство
также вне нашего духа имеет реальность, которой мы априори не можем полностью
предписывать законы.

( Gaub, Werke V111, 201 )
Исходя из возможности не-эвклидовой структуры физического пространства, он даже
пытался точно измерить большой географический треугольник, но оказалось , что
сумма углов треугольника с учётом ошибок измерения равна 180 , как и требует
эвклидова геометрия. ( С 1919 года мы знаем, что отклонения становятся измеримыми
лишь у астрономического треугольника.)
В 1870 году Герман фон Гельмгольц (1821 - 1894) указывает на "теоретико-
познавательный интерес геометрии" (1968, 4). Математические, психологические и
теоретико-познавательные исследовавния привели его к заключению , что
предположение о том, что знание геометрических аксиом проистекает из
трансцедентального созерцания, является недоказуемой, ненужной и совершенно
неплодотворной гипотезой (1968, 80). Для него также - как для Гаусса - геометрия
является не только формой нашего созерцания, но определяется реальными
отношениями. Требуется эмпирическая проверка, чтобы установить соответствие форм
созерцания реальному миру.
Если действительно, врождённая нам и неискоренимая форма созерцания,
пространства имела бы характер аксиомы, то её объективное научное применение к
опытному миру было бы оправдано лишь тогда, когда посредством наблюдения и опыта
было установлено, что структура трансцедентального созерцания соответствует
физической. Это условие совпадает с требованием Римана, чтобы искривление
пространства , в котором мы живём, необходимо определялось эмпирически
посредством измерений.

(v. Helmholz, 1968, 75 f)
Согласно Гельмгольцу, нам могли бы быть даны априори определённые
пространственные представления, но не касающиеся их метрики. Правда, ввиду
биологических причин, а именно из-за нашей телесной организации, абсолютно
невозможно для нас представить наглядно четвёртое измерение (1968, 28).
Трёхмерность нашего пространственного созерцания является врождённой.
На основе математических и теоретико-познавательных данных мы делаем сегодня
различия между реальным физическим пространством, пространством созерцания (в
кантовском смысле) , психологическими пространствами и абстрактными
математическими пространствами. Это различие, правда, введено в философский
оборот лишь в 20 столетии благодаря Шлику, Кассиреру, Карнапу(1).
Открытие неэвклидовых геометрий оживило также аксиоматический метод.
Эвклидовская аксиоматическая система во все времена служила образцом, несмотря
на это в течение 2000 лет не возникло ни одной другой такой системы. И тем
плодотворнее дйствует аксиоматический метод в нашем столетии в математических и
логических фундаментальных исследованиях. Новые дисциплины возникают и
становятся аксиоматическими, среди них теория множеств, теория групп, топология,
теория категорий. Становится ясным , что логика нуждается и способна к улучшениям
(Больцано, Буль, Фреге). Связь логики и математики создаёт дальнейшие
самостоятельные исследовательские области : математическую логику (Гильберт,
Рассел, Уайтхед) , теорию доказательства, математическую семантику (теорию
моделей).
Исследования, в которых говорится о математических теориях называют
метаматематикой. Также и метаматематика породила определённые теоретико-
познавательные взгляды(2). Гёделевские результаты о полноте и неполноте
формальных логических систем обозначили важные границы. Пост говорит поэтому о
границах человеческих способностей математизирования, а Шольц (1969, 289, 367)
называет гёделевские положения даже второй критикой чистого разума .
Новая постановка вопросов ведёт, наконец, к новой интерпретации характера
математических теорий. Последние понимаются теперь как формальные системы,
которые хотя и применимы к действительности, ничего о ней не говорят, они
независимы от опыта и не могут быть поэтому доказаны или опровергнуты посредством
опыта. От таких формальных систем не требуется, чтобы они были наглядными или
интуитивно истинными, а только то, чтобы они были свободны от противоречий
(Гильберт). Наглядность не есть критерий правильности математических теорий. Таким
образом, математика не есть больше наука о пространстве и числе, а наука,
описывающая формальные структуры посредством аксиоматических систем. "Логика и
математика есть алфавит книги природы, но не сама книга " (Рассел). Математика во
всяком случае не есть естествознание. Поэтому её можно характеризовать сегодня как
науку о структурах(3).

Физика

Физика является наукой с далеко идущими притязаниями описать интерсубъективную
действительность. Поэтому неудивительно , что теория науки важнейшие аргументы
для нового осмысления получает от физических наук ( как экспериментальных, так и
теоретических).
Долгое время ньютоновская механика была недостижимым образцом для любой
физической дисциплины. даже для любой естественной науки. Она определила первую
"современную" физическую картину мира. С возникновением понятия поля во второй
половине 19 столетия благодаря Фарадею, Максвеллу, Герцу исчезает , однако,
надежда на возможность механического объяснения всех явлений. Однако подлинно
глубокие новации происходят лишь в 20 столетии.
a. Открытие атомарной структуры материи имело значительные последствия для
традиционного понятия субстанции.
b. Имеется не только мельчайшая составная чсть материи, атом, но также
элементарный заряд (электрический элементарный квант).
c. Введение кванта действия (Планк 1900) . обусловило дискретный характер процессов
излучения и даже во всех переносах энергии. Также и энергия приобрела, таким
образом "корпускулярную" структуру.
Специальная теория относительности (Эйнштейн)
d. Сигналы могут передаваться не быстрее скорости света. Каузальная связь двух
событий возможна поэтому только тогда, когда может быть связана посредством
светового сигнала. Дальнодействия нет.
e. Классические представления о пространстве, времени, одновременности были
опрокинуты. Эти понятия релятивны соответствующей системе отсчёта.
f. Масса и энергия эквивалентны. Материя может превращаться в энергию и наоборот.
Принцип сохранения энергии и массы по отдельности не действует. а только в сумме
обеих.
g. Понятие субстанции поэтому должно быть вновь подвергнуто критике (ср. а).
h. Пространство и время превращаются в четырёхмерный пространственно-временной-
континуум (Минковский 1908) . Физические законы едины по отношению к этим
четырём величинам.
Общая теория относительности и космология (Эйнштейн 1915)
i. Для описания физических процессов все системы отсчёта равноправны. Абсолютного
пространства не существует.
j. Инерция, метрика и гравитация связаны друг с другом. Вблизи больших масс
пространство неэвклидово.
k. Ньютоновская механика и его теория гравитации являются граничными случаями
общей теории относительности.
l. Космология превращается в науку.
m. Представляется, что законы, которые подтвержаются нашим окружением, действуют
также по отношению ко всему космосу, т.е. являются универсальными.
n. Космос имеет историю, возможно , начало и конец, во всяком случае, он подлежит
развитию.
Квантовая теория (1926)
o. Дуализм волна- частица окончательно показал, что наглядность не является
критерием правильности физических теорий.
p. Этот дуализм вновь разбивает понятие субстаннции ( ср. а,g)
q. Принцип неопределённости устанавливает принципиальные границы применимости
классических физических понятий.
r. Влияние процесса измерения (наблюдения) на микрособытие ставит под вопрос
объетивность эмпирических результатов.
s. Микрособытие (например, радиоактивный распад) осуществляется без познаваемых
причин. Понятие каузальности подлежит дальнейшей радикальной критике (ср.d).
t. По отношению к микрособытиям действуют вероятностные законы.
u. Для адекватного описания квантовомеханических процессов возможно требуется
"квантовая логика", отличающаяся от классической
Обобщающее
v. Для описания многих физических законов служат принципы симметрии.
w. Классическая физика годится очевидно только для нашего мира средних размеров.
Она отказывает в мире атома и в мире спиралевидных туманностей.
x. Наука далеко выходит за пределы антропоморфных структур ( наглядности,
повседневных понятий, повседневного опыта)
y. От опытных фактов нет логико-дедуктивного перехода к теориям. Также и в физике
нет очевидности (ср. S 13), имеется только гипотетическое знание.
Многочисленные физики и не-физики дискутировали с теоретико-познавательными
следсвиями этих открытий(4). Мы рассмотрим идеи только некоторых из них, тех,
которые развили особые теоретико-познавательные и теоретико-научные позиции.
Эрнст Мах (1838 -1916) , физик и гносеолог одновременно, благодаря своей критике
понятий абсолютного пространства, абсолютного времени и абсолютного движения
подготовил почву для идей теории относительности, хотя эта теория и не во всех
пунктах подтвердила его воззрения. Будучи сторонником феноменализма, он оказал
сильное воздействие на Венский кружок и логический позитивизм(5).
Мотивом создания теории, по Маху, является не надежда получить знания о
действительности, стоящей позади явлений, а лишь только возможность представить
эти явления в простой и элегантной взаимосвязи (экономизм). Для естествоиспытателя
не остаётся ничего иного, кроме исследования взаимозависимости явлений. Этот
принцип экономии мышления Мах формулирует в статье, направленной против Планка:
В самом кратком выражении, задачей научного познания можно считать:
приспособление мыслей к фактам и приспособление мыслей друг к другу ... Все
полезные познавательные процессы являются специальными случаями или
элементами биологически благоприятных процессов ... В познаветельном процессе
можно заметить различные свойства; мы его характеризуем прежде всего как
биологический и экономический.

(Мach, 1910,600)
Математик , физик и теоретик познания Анри Пуанкаре (1853 - 1912 ) известен как
основатель конвенционализма(6). Согласно этому пониманию, предпосылки теории - не
вопрос правильности, а вопрос конвенции. Пуанкаре многократно дискутирует это
утверждение на примере геометрии.
Геометрические аксиомы - не синтетические суждения априори и не
экспериментальные факты; они являются установлениями, покоящимися на
соглашении.

(Poincare, 1914, 51)
Геометрия, таким образом, не является естественной наукой; но мы руководствуемся
опытом при выдвижении аксиом; он не позволяет нам узнать, какая геометрия явояется
истинной, но позволяет установить, какая более удобна (1914, 73). Наиболее простой и
удобной геометрией, согласно Пуанкаре, является эвклидова и он предсказывает, что
только она всегда будет применяться для описания естественных процессов. Это
утверждение, правда, уже через несколько лет было опровергнуто теорией
относительности.
Конвенциональный характер научных теорий простирается не только на геометрию
пространства, в котором осуществляются прирордные процессы в соответствии с
физическими законами , но и на сами эти естественные законы. Пуанкаре идёт, правда,
не так далеко, как некоторые из его последователей, которые объявляли все
естественные законы простой конвенцией, он оставляет за экспериментом
контролирующую функцию: помочь осуществить выбор между различными логически
возможными конвенциями.
Примечательным является селективный субъективизм астрофизика Артура
С.Эддингтона(1882 - 1944). Он сильно приближается к кантовскому априоризму, но
признаёт объектитвные элементы в физическом знании (1949, 41). Для разъяснения
теоретико-познавательной ситуации физика, он использует следующее сравнение:
Представим, что специалист должен исследовать жизь в океане. Он забрасывает сеть
и вытаскивает некоторое число живых существ. Он проверяет свою находку и ...
приходит к двум обобщениям:
1. Нет морских существ менее пяти сантиметров в длину.
2. Все морские существа имеют жабры...
Находка соответствует системе знаний физика, сеть есть познавательное снаряжение,
инструмент, который мы используем, чтобы что-то уловить. Забрасываение сети
означает наблюдение.

(Eddington, 1949, 28)
Очевидно, что улов, т.е. физическое познание содержит субъективные (1) и
объективные (2) черты. Наше познание, хотя и не полностью, но всё же в существенной
степени определяется структурами наших чувственных органов и познавательных
способностей.
В соответствии с этим пониманием, Эддингтон пытался, прежде всего в свои поздние
годы, вывести основные мировые константы и законы природы априори, без опоры на
опыт.
Достаточно распространённую новую ориентацию в исследованиях оснований
мышления представляет собой операционализм. В Германии уже с 1910 г. Хьюго
Динглер (1881 - 1954 ) развивал " философию методов", согласно которой методы
изолирования измеряемых объектов и методы измерения должны иметь решающее
влияние на результаты измерения и на формулы теории.
Независимо от Динглера, американский физик Перси У. Бриджмен (1882 - 1861)
несколько позднее пришёл к аналогичным воззрениям. Он рассматривается зачастую
как подлинный основатель операционализма. Согласно Бриджмену, понятия имеют
фактическое значение лишь постольку, поскольку они относятся к возможным
человеческим действиям. Физические "объекты" могут поэтому определяться через
указание на способ их изготовления или измерения. Подробно Бриджмен занимается
понятием длины.
Мы знаем что такое "длина" тогда , когда мы можем указать, какова длина какого-либо
объекта ...Чтобы найти длину предмета мы должны осуществить определённые
физические операции. Поэтому понятие длины определено, если определены
операции, посредством которых измерялась длина; это значит, понятие длины
включает не больше и не меньше, чем ряд операций; или, выражаясь иначе: понятие
равнозначно ряду соответствующих ему операций.

(Bridgman, 1932, 4 f)
В соответствии с этим пониманием, понятие "длины" имеет различное содержание в
зависимости от экспериментального опыта, посредством которого оно определяется.
Мы должны принять во внимание, что с изменением операций в действительности
изменяется само понятие и применение одинакового имени для этих различных
понятий диктуется лишь соображениями целесообразности.

(Bridgman , 1932, 16 f)
Бриджмен в своих исследованиях опирается прежде всего на Эйнштейна и
специальную теорию относительности. Но операционалистскаая точка зрения
характерна не только для физики.
Оперативный путь релевантен для многих других областей, а не только для физических
феноменов, к которым я его применяю в своей книге. Фактически, он позволяент
ожидать прояснения во всех тех ситуациях, в которых мы должны бороться с
неясностью значений, а какая ситуация не имеет такого привкуса?

(Bridgman,1950,v)
Бриджмен стремился описать опыт физики; он хотел прояснения, а не норм. "Общая
позиция вообще не содержит ничего нормативного" (1950, 163) .
Оперативная точка зрения нашла важное применение в исследованиях оснований
логики. Лоренцен пытался обосновать аксиомы логики посредством находящегося в
распоряжении опыта для доказательства утверждений, т.е. "посредством рефлексии
условий возможности доказательства высказываний". Таким образом, также и в
конструктивной или диалогической логике имеется методическое априори(7). Правда,
посредством соответствующего выбора правил для диалоговой игры возможно
обосновать (симулировать) либо классическую , либо интуиционистскую логику.
Решение в пользу специальной логики может также не нравится. Это методическое
априори под названием "протофизика" опять получило проникновение в физику
(Лоренцен, Янич) .


Биология и психология

Биология

В биологических науках решающий стимул дали прежде всего нейропсихология,
генетика, теория эволюции, исследование поведения, учение о познании. В 1826 г.
Йоган Мюллер (1801 - 1850) открыл закон специфических энергий органов чувств.
Он гласил: качество ощущения зависит исключительно от того, какому нерву
передаётся раздражение. Например, возбуждение зрительного нерва всегда
пробуждает световые ощущения , порожедены ли они светом ("адекватное"
раздражение) , электрическим импульсом, давлением на глазное яблоко, натяжением
невных путей. Соответствующее ощущение есть ощущение света и долгое время
верили в действительное образование света в глазе, " с тем, чтобы внутренний свет
противостоял внешнему"

(Гёте).
Исходя из этого закона, Гельмгольц развил теорию иероглифов и критиковал
одновременно как кантовский идеализм, так и современный ему материализм с его
теорией отражения(8).
Если бы мы стремились к полноте, мы бы должны были подробно остановиться на
Эрнсте Геккеле и его так называемом биогенетическом основном законе : Онтогенез
(т.е. развитие индивида) есть сокращённое повторение филогенеза ( эволюции вида) ,
правило, которое должно действовать для мышления и познания. Мы ограничимся,
однако, одной важнейшей проблемой (каузальность) и одним важным автором (Конрад
Лоренц)
Хотя доныне в общенаучном сознании распространена (ср.стр.13 ), лишь критика
понятия каузальности с позиций современной физики, биология также начинает
оказывает на эту дискуссию всё более сильное влияние. Биологические системы
подчиняются чувствительным условиям равновесности, которые нуждаются в
сложнейших механизмах регуляции (ср. стр. 62). Адекватное описание такой обратной
связи дали лишь кибернетика и теория систем. Кибернетика иногда опрелеляется
именно как теория обратной связи
Для обратной связи уже не годится простая схема причина-следствие. Элемент должен
быть как причиной, так и следствием и, соответственно, должен таковым описываться.
Пиаже говорит поэтому о циклической или обратной каузальности (1974, 133) и о
ревизии понятия каузальности в кибернетическом направлении.
Другой важный пункт в дискуссиях о каузальности есть мнимая противоположность
каузальности и финальности. В биологии 20 столетия ,как в физике 19 столетия,
происходит отказ от телеологического мышления. Финальность, предположение о
целенаправлености созидающего конструктора, долгое время было единственным
очевидным объяснением целесообразности органических структур.Эта
целесообразность, сохраняющая вид, полностью признаётся также и сегодня под
имененм телеономия.
Этот термин, предложенный в 1958 г. Питтендраем, должен был освободить понятие
целесообразности от метафизическо-телеологического толкования, согласно которому
эволюция как целое имеет предустановленную цель. Органическая структура
целесообразна только в тот временной промежуток, в котором живёт, но она не
руководствуется каким-либо сверхзаданным планом или каким-либо будущим
временем. Но эту форму целесообразности следует изучать объективно и научно как
пригодность, приспособленность. Таким образом, телеономия относится к телеологии
примерно так, как астрономия к астрологии или химия к алхимии.
Понятие финальной причины, которое развил Аристотель, напротив, заменяется
понятием обратной каузальности. В то время как финальные объяснения должны,
кажется, остаться для дальнейших исследований, в связи с низвержением
финальности возникает совершенно новая проблема. Важнейшей областью
применения этой кибернетико-каузальной постановки вопросов является возникновение
самой жизни. Представляется, что мнимо непреодолимые границы между неживыми и
живыми системами разрушаются именно в наши дни.
Той биологической дисциплиной, которая вносит сегодня важнейший вклад в теорию
познания является, пожалуй, исследование поведения. Её основатель Конрад Лоренц
(1903 -1989) уже с 1940 года исследовал "врождённые формы опыта" с биологических
позиций. Для него понимание мира не первичная необходимость самого мышления, а
достижение особого и совершенно естественного аппарата, центральной нервной
системы (Lorenz,1943,240). На вопрос, почему согласуются (частично) категории
познания и реальности, Лоренц отвечает:
По тем же причинам, по которым копыто лошади приспособлено к степной почве, а
плавники рыбы приспособлены к воде ...
Между формами мышления и созерцания и между формами самой реальности
существует точно такое же отношение, какое имееет место между между органом и
внешним миром , между глазами и солнцем, между копытом и степной почвой, между
плавниками и водой ..., такое же отношение, как между образом и отображаемым
предметом, между упрощающей моделью и действительным положением дел ,
отношение более или менее широкой аналогии.

(Lorenz,1943, 352 f)
Наши познавательные способности, таким образом, есть достижение врождённого
аппарата отражения, который был развит в ходе родовой истории человека и даёт
возможность фактического приближения к внесубъективной действительности. Степень
этого соответствия принципиально доступна для исследования, по меньшей мере,
методом сравнения.
Ясно , что все биологические дисциплины должны над этим совместно работать.
Ведущая роль отводится исследованию поведения потому, что оно "сидит между двумя
стульями", а именно, между зоологией, психологией и антропологией. Это проявилось
ещё отчётливее , когда старое название "психология животных" в 1950 г. было
вытеснено международным названием "этология".

Психология

Если уже признано, что логики и математики, физики и биологи дискутируют вопросы и
ответы теории познания, то неудивительно , что также психология проявляет
значительный интерес к этим дискуссиям. Новые взгляды принесли
гештальтпсихология (Вертгеймер, Кёлер), психология детей и развития (Карл и
Шарлотта Бюлер), но прежде всего работы Жана Пиаже (1896 - 1980) , который, будучи
биологом и философом, интересовался проблемами человеческого познания и, в
результате пятидесятилетних исследований восприятия и мышления у детей, оказал
новаторское воздействие на психологию развития.
Вопрос о том, как осуществляется познание, для Пиаже есть прежде всего
психологическая проблема. Но он настаивает на том, что этот вопрос доступен для
экспериментального исследования. Так, совершенно эмпирическими вопросами
являютя:
выводятся ли логические операции преимущественно из языка или из общих
координаций поведения...
возникают ли эти координации независимо от всякого чувственного опыта, или
постепенно конструируются в ходе взаимодействия субъекта и объекта ...
чётко ли разграничимы аналитические и синтетические суждения на всех этапах
развития или между ними есть переходы...

(Piaget in Furth, 1972,12)
При этом Пиаже не хочет оставаться в стороне. Он убеждён , что соответствующее
понимание когнитивной функции и её развития необходимо требует учёта
биологических условий.
Фактически, любая реакция есть также биологическая реакция и современная биология
показывает, что реакция не может быть детерминирована исключительно внешними
факторами , но зависит от "норм реакции", которые характерны для каждого генотипа
или каждого генетического пула ...Развитие никогда нельзя редуцировать к простым
эмпирическим приобретениям.

(Piaget in Furth,1972, 10 f)
Нормы реакции являются врождёнными границами развития, внутри которых организм
может реагировать на окружающие условия. Пиаже (1974, 90) характеризует их поэтому
как совокупность фенотипов, которые в состоянии порождать генотип. Такие нормы
реакции имеются у всех видов в большом количестве. Также и в когнитивной области
некоторые структуры могут характеризоваться как врождённые. По меньшей мере, на
уровне восприятия предположение о врождённом познании полностью осмысленно.
Так, уже первые оптические впечатления младенца обусловлены структурами
чувственных органов (например, дву- или даже трёхмерность), что делает очертания
соразмерными опыту (1974, 276 ff). Поэтому для Пиаже, так же как для Лоренца, теория
эволюции является стимулом, побуждающим рассматривать человека во взаимосвязи с
его биологическими корнями (Furth,1972, 22).
Третьим главным интересом Пиаже является теория познания.Он последовательно
пытался рассматривать и развивать её как научную дисциплину. Хотя теоретико-
познавательные вопросы влекли его с самого начала, эта сторона его трудов менее
известна. Но теория познания для него не чисто философская дисциплина.
Когда спрашивают о природе познания, не только полезно, но и необходимо учитывать
психологические данные. Фактически все теоретики познания в своём анализе
опираются на психологические факторы, но их представления о психологии в
большинстве случаев спекулятивны и не основаны на психологических исследованиях.
Я убеждён, что любая теория познания должна также иметь дело с проблемами фактов,
как и с формальными проблемами.

(Piaget, 1973,14)
Эту научную теорию познания Пиаже хочет наконец интегрировать в общую
взаимосвязь наук.
Я никогда не мог себе представить психологических исследований, того, как они могут
осуществляться без постоянных, осознанных междисциплинарных связей , которые
должны устанавливать все естественные науки ... В случае психологии развития и
когнитивных функций, с одной стороны, существует связь с биологией, с другой
стороны, ... с теорией познания и имманентной для неё связью с историей науки и
логики.

(Piaget in Furth, 1972, 9f )


Глубинная психология

То, что не все процессы, раздражения и реакции нашего тела, нервной системы и мозга
осознаются, сегодня звучит как банальность. Но вопросы о том, как неосознаваемые
элементы центральной нервной системы, духовной или "душевной" жизни связаны с
сознанием, возможно ли структурировать и исследовать "бессознательное", а если да,
то каким образом, - это вопросы к которым обратилась прежде всего глубинная
психология (Фрейд, Адлер, Юнг) и ответ на котороые получен лишь в новейшее время с
помощью физиологии и этологии.
Попытка выявить и проанализировать эти "корни бессознательного" содержится,
например, в теории архетипов Карла Гюстава Юнга (1875 - 1961) и его учении о
коллективном бессознательном(9). Хотя бессознательное испытывает сильное
воздействие со стороны индивидуальных переживавний, согласно Юнгу, оно содержит
также элементы, которые являются общими для всех людей.
Коллективное бессознательное есть совокупность того, что в мире душевного значимо
не только для единиц, но для многих и в глубочайшем слое даже для всех ...

(Seifert,1965,40)
Коллективное бессознательное представляет собой объемлющую , сверхрациональную
структуру, независимую от человеческого сознания. Элементами этой структуры
являются, по Юнгу, "элементарные образы" или "архетипы".

(Seifert,1965,42)
Открыть архетипы, сделать их сознательными, возможно только непрямым путём, так
как сознание преобразует их в процессе выявления. "Я должен признать, что не могу
представиь себе ни одного прямого пути для решения этой задачи " (Jung, 1954,559).
Принадлежат ли архетипы к естественным основам человека или они априори
духовного порядка, сопоставимые с трансцедентальными предпосылками нашего
познания, как это утверждал Кант в своей первой критике разума ? Ответ гласит:
архетипы связаны с обеими сторонами, естественной и духовной. Их естественный
аспект проявляется в том , что их можно расматривать по аналогии с инстинктами.

(Seifert,1956,47)
Принимая во внимание структуру тела, было бы удивительно , если бы психическое
было единственным биологическим феноменом, не проявляющим очётливых следов
предшествующей истории развития и что эти признаки весьма вероятно находятся в
ближайшей связи с инстинктивной основой.

(Jung, 1954,558)
Аналогично тому, как в этологии выявляются специфические для вида врождённые
образцы поведения (инстинкты, импульсы), в соответствии с которыми действуют или
реагируют животные определённого вида, Юнг видит в архетипах интерсубъективные
(коллективные ) образцы переживания, архаические образы, которые определяют
переживание (Jung,1954, 557-580).
Инстинкты и архетипы не есть нечто, приобретаемое посредством личного опыта, не
есть нечто выученное и выучиваемое. Они предшествуют любому опыту, они являются
изначальными предпосылками для всего, что может делаться или переживаться.

(Seifert,1965,47 )
Учение об архетипах имело, правда, определённую эвристическую ценность для
диагноза и терапии нарушений психики; но его научное значение очень спорно. Прежде
всего это вызвано его непроверяемостью. Так, сам Юнг писал:
Кроме того, любое восприятие архетипа уже сознательно и поэтому в необозримой
мере отличается от того, что послужило поводом для восприятия. Поэтому для
психологии становятся невозможными любые высказываения о бессознательных
состояниях , т.е. нет никакой надежды, что можно будет доказать значимость каких-
либо высказываний о бессознательных состояниях или процессах.

(Jung, 1954, 577)



Антропология и языкознание

Когда антрополог берётся сравнивать культуру австралийского аборигена с культурой
эскимоса или англичанина, он прежде всего сталкивается с различиями. Но так как все
культуры являются продуктами человеческого духа, под внешней поверхностью должны
быть найдены родственные им всем черты.

(Leach, 1971,29 )
Старейшее поколение антропологов (А.Бастиан, Дж.Фрэзер) исходили из того, что
ввиду принадлежности всех людей к одному виду, должна иметься общность, которая
проявляется в форме сходных обычаев у разных народов. Согласно взглядам Клода
Леви-Строса (р. 1908), эту общность, однако, следует искать не на уровне фактов, а на
уровне структур.
Такие структуры могут проявляться в системах родства и супружества, в мифах и
религиях, символах (тотемизме) и ритуалах, в искусстве и языке. Ввиду
многосторонности, даже универсальности, методы структурализма в течение
нескольких лет во многих конкретных науках привели к удивительным изменениям и
породили новые взгляды(10). Например, согласно предположению Леви-Строса
имеется структурное сходство или равенство форм родства или супружества, что
вытекает из действия общих, но скрытых законов (Levi-Strauss, 1971,46). Аналогично он
работал и в других социальных областях, в соответствии с гипотезой о том,
что различные формы социальной жизни, в принципе, имеют одинаковую природу:
системы поведения, которые на уровне сознательного и общественного мышления
представляют собой проекции общих законов, управляющих бессознательной
деятельностью духа.

(Levi-Strauss,1971,71f)
В качестве примера такой структуры Леви-Строс набрасывает "кулинарный
треугольник", в котором он упорядочивает кулинарные привычки различных
народов(11). В языкознании он приходит к аналогичным результатам:
Языковые категории представляют собой механизм, который позволяет превращать
универсальные структурные свойства человеческого мозга в универсальные
структурные свойства человеческой культуры. И если имеются эти общие понятия, они
должны на более глубоком уровне рассматриваться как врождённые. В этом случае
можно предположить, что есть образец, который (в ходе человеческой эволюции) ...
отчеканил человеческую психику.

(Leach, 1971,41f)
Леви-Строс, однако, не идеалист берклеевского типа.
Природа для него, скорее, подлинная действительность "там во вне", она подчиняется
естественным законам, которые, по меньшей мере, частично доступны опыту, однако
наша способность познавать сущность природы ограничена сущностью того аппарата, с
помощью которого мы её постигаем.

(Leach, 1971, 28)
Уже у Леви-Строса обозначается ещё одна область, которая в указанное время (с 1900)
поставляет стимулы для развития теории познания: языкознание. Философия языка
имелась, правда, уже в античности ( Гераклит, Стоя, неоплатонизм), в средневековье, в
грамматике Пор-Рояля (Арно, Ланцелот), у Локка, Лейбница и Руссо, у Гамана и
Гердера, у Шлейермахера и В.ф. Гумбольдта. Однако значение языка для познания,
после начинаний Д.Э.Мура и Б.Рассела, было особенно обстоятельно раскрыто
Людвигом Витгенштейном (1889-1951) .
Если в основе традиционной теории познания лежала схема субъект-объект, то,
начиная с Витгенштейна, между субъетом и объектом помещается язык как медиум
понятийно-логической репрезентации мира.

(Leinfellner,1965, 160)
Последовательным образом Витгенштейн утверждал в "Логико-философском трактате":
вся философия есть критика языка. Язык имеет ту же самую структуру, что и
познаваемая действительность; язык и мир изоморфны (см. также Stenius, 1969, 121 ff)
. Отсюда следует:
Границы моего языка означают границы моего мира...
То, что мир есть мой мир, проявляется в том , что границы языка (языка, который
понимаю только я) означают границы моего мира.

(Wittgenstein,1921,5.6,5.62)
Это значит, что границы познания совпадают с границами языка. Такую позицию
Стениус назвал трансцедентально-лингвистической. Витгенштейн отклоняет, однако,
кантовский синтетический априоризм. Правда, речь идёт - как у Канта - об "условиях
возможности опыта" , но трансцедентальная проблематика переносится с уровня
разума на уровень языка (Stegmuller, 1969b, 555).
Вопросы о том, насколько язык делает возможным познание, определяет, ограничивает
или затрудняет его обсуждаются с этого времени философами и антропологами,
логиками и лингвистами. (Роли языка в познании посвящена также глава G).
В Германии такие вопросы, опираясь на В.ф. Гумбольдта, обстоятельно исследовал
Лео Вайсгербер (р. 1899) . Он видит в языке главным образом средство не только
мировоззрения , но и мироформирования. Различные языки ведут поэтому к
различным картинам мира(12).
С этой трактовкой родственна гипотеза Сепира-Уорфа (ср.стр.143). Бенжамин Ли Уорф
(1897-1941) выступает против распространённой точки зрения - он называет её
установкой естественной логики (Whorf,1963,8) -,
процесс мышления осуществляется у всех людй в принципе одинаково, он подчиняется
законам общей логики, а различные языки служат лишь средством выражения
независимого от них содержания.

(Gipper, 1972,9)
Из факта структурного различия языков вытекает то, что я называл "принципом
лингвистической относительности" .Он утверждает , грубо говоря, следующее: люди,
использующие языки с очень сильно различной грамматикой, приходят, как правило,
вследствие этой грамматики, к различным наблюдениям и оценкам внешне сходных
явлений. Поэтому как наблюдатели они не тождественны, а приходят к различным
представлениям о мире.

(Whof, 1963, 20)
Языковые различия ведут , таким образом, не только к различиям в описании, но
различиям в картине мира. Индейцы хопи Северной Америки имеют совершенно иной
язык по сравнению с европейцами и образуют иную , "индейскую модель универсума"
(Whorf,1963,102) . Им неизвестны наши понятия пространства-времени. Если бы они
создали науку, она была бы существенно отличной от нашей.
Наконец, Ноам Хомский (р.1928) открыл в этой дискуссии новое измерение. В своей
языковой теории возвращается он - по крайней мере терминологически - обратно к
декартовским "врождённым идеям". Языковая компетентность - те языковые знания,
которыми располагает каждый нормальный говорящий - покоится на врождённых
структурах, генетически обусловленных языковых способностях, своего рода
универсальной грамматике, лежащей в основе любого человеческого языка. Такими
общими правилами являются , например, : условия элизии, принцип циклического
использования, принцип А-через-А(13). Языковая способность конститутивна для
познавательной способности.
Весьма вероятно, что общие признаки языковых структур отражаются не в ходе
индивидуального опыта, а, скорее, в общем характере способностей добывать знания -
т.е., в традиционном понимании, во врождённых идеях и принципах.

(Chomsky, 1969,83)
Исследования универсальной грамматики есть, в таком понимании,исследование
человеческих интеллектуальных способностей (Chomsky,1970,50) . Во всяком случае,
Хомский убеждён, что существует возможность естественнонаучного объяснения этого
феномена (1970, 159). В следующих главах мы и попытаемся дать такое объяснение.

В ПОЗНАНИЕ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

Если мы желаем сомневаться во всём, так как не имеем возможности постичь всё это
с надлежащей определёностью, то это подобно поведению человека, который не хочет
использовать свои собственные ноги, а сидит сиднем и гибнет, потому что у него
отсутствуют крылья для полёта.
(Локк, 1690, книга 1., Введение)



Доказательность

Познание является целью всех наук и философии. Восприятие и наблюдение,
эксперимент и научное исследование, мышление и логическое заключение, медитация,
интуиция и откровение должны вести к познанию. Но как обстоит дело с надёжностью
нашего познания? Можно ли доказать всё или, по меньшей мере, что-либо из наших
познаний?
Постулат обоснования, согласно которому все утверждения должны быть доказаны,
ведёт к троякому тупику, который Г.Альберт удачно назвал трилеммой Мюнхаузена.
При этом имется только "выбор" между
a. бесконечным регрессом, идущем всё дальше и дальше в поисках основ,
b. логическим кругом, при котором возвращаются к высказываниям, которые уже
выступали в качестве условий обоснования,
c. прекращением процесса обоснования в определённом произвольном пункте(14).
Бесконечный регресс практически не осуществим, круг - логически ошибочен; остаётся,
таким образом, прекращение процесса обоснования. Имеются ли абсолютно надёжные
(но не тавтологичные) высказывания? Имеются ли констатации о действительности ,
которые несут своё оправдание "в самих себе"?
Тысячелетиями были убеждены , что таковые имеются. Геометрия и физика, казалось,
в изобилии поставляют такие утверждения. Уже Аристотель хотел строить науку на
таких принципах, которые непосредственно очевидны и поэтому не нуждаются в
доказательстве (Scholz,1969,29). Также Паскаль считал возможным основывать
геометрические доказательства на самоочевидных, а потому истинных аксиомах.
Геометрия предлагает только такие вещи, которые в соответствии с естественным
взором являются ясными и надёжными, а потому полностью истинными.

(Pascal, Vom Geiste der Geometrie)
Одновременно метафизика и религиозное откровение также обещали надёжное знание.
После возражений, выдвинутых эмпириками против этого убеждения, Кант разрушил
сначала надежду на доказательные метафизические истины. Но всё же он полагал
найти в синтетических суждениях априори неопровержимо истинные высказывания, по
меньшей мере, для действительности, данной в опыте. Однако ни его примеры, ни его
критерии, ни его обоснование не выдержали проверки наукой и теорией науки.
Научные гипотезы и теории недоказуемы беспредпосылочно. Возможно только, исходя
из недоказанных посылок, проверять , что из них следует, в соответствии с
определёнными правилами вывода. Эти недоказанные посылки в математике называют
аксиомами, а также постулатами, принципами, максимами, в английском primitive
propositions. Аксиома тем самым (также и в математике) не недоказуемое или даже
самоочевидное положение, но такое положение, от доказательства которого
отказываются, потому что с чего-то нужно начинать. Аксиоматическая система
представляет cобой, правда, собой архимедову точку теории, но не для познания
действительности.
Сходная проблема (особенно трилемма Мюнхаузена) существует также для введения
понятий. В любой теории некоторые понятия должны оставаться неопределимыми Их
называют основными или собственными понятиями, в английском primitives или basik
concepts. Также и они не являются ни принципиально неопределимыми, ни интуитивно
ясными - как этого требовал Паскаль для геометрии - но такими, от дефиниции которых
отказываются, чтобы с чего-то начать.
Этот своеобразный параллелизм между аксиоматикой и теорией дефиниций был
обнаружен Паскалем.

( См. Scholz, 1967,117.)
То, что математика или естествознание могут поставлять совершенно надёжное знание
о мире, является заблуждением. Эйнштейн выразился очень кратко:
Понятия и принципы, лежащие в основе теории, ... являются свободными
изобретениями человеческого духа, они не могут быть обоснованы ни ссылками на
природу человеческого духа, ни каким-либо априорным способом ... В той степени, в
какой предложения математики относятся к действительности, они не надёжны, в той
степени, в какой они надёжны, они не относятся к действительности.

(Einstein,1972,115,119)
Другая попытка получить несомненные высказывания идёт от частных восприятий,
которые находят своё выражение в чистых опытных предложениях, так называемых
протокольных предложениях (Нейрат), элементарных предложениях (Витгенштейн),
констатациях (Шлик), предложениях наблюдения (Карнап) или базисных предложениях
(Поппер). Такие предложения должны были образовывать фундамент познания и
служить либо исходным материалом для индуктивной логики (Карнап), либо выступать
последней инстанцией при проверке теорий (Поппер). Весь этот комплекс вопросов
называют базисной проблемой опытно-научного познания.
Хотя базисная проблема может быть сформулирована достаточно просто, а её
обсуждение не требует сложного технического аппарата, мнения здесь всё ещё сильно
расходятся (Stegmuller, 1969b, 449). Постоянно обнаруживается, что базисная
проблема не имеет абсолютной определённости. Также и она имеет либо частный,
либо конвенциональный, либо гипотетический харктер, она не является несомненной
или очевидной (Stegmuller,1969a, 345-373).
Пытаются также реализовать (спасти) постулат обоснования посредством обращения к
повседневному языку, на котором мы " уже" говорим и использовать его для построения
научного языка и науки. Начинают при этом с распространённого "предпонимания" слов
и предложений. Это направление в логике и математике называют конструктивизмом, в
гуманитарных науках герменевтикой.
Спорно, однако, является ли этот путь научным методом или имеет только
эвристическую ценность(15). Серьёзнейшим возражением во всяком случае является
тот факт, что наука достигшая гипотетико-дедуктивной стадии, исходит не из
повседневных понятий или познаний, а из таких, которые имеют мало общего с
повседневным опытом, например, гильбертово пространство (квантовая механика),
идеальная популяция (генетика популяций), нервный импульс (нейрофизиология) ,
отличительный признак (фонология). Не стоит и надеяться "вывести" аксиоматическую
квантовую теорию поля из какого-либо опыта. Скорее все науки харектеризуются тем,
что выдвигают гипотезы и стремятся проверить их на опыте. Именно при
интерпретациях текста и дополнениях (догадках), примерах герменевтики это
становится особенно отчётливым.
Для нас этот путь не годится уже потому , что мы рассматриваем познавательные
способности генетически, хотим исследовать их филогенетическое развитие. Мы не
можем поэтому исходить из какого-либо подобного предпонимания (если даже в
изложении действуем без сомнений).
Итак, остаётся только абсолютный скептицизм?
Если мы займём позицию полного скептицизма, позицию, находящуюся вне любого
познания и потребуем, посредством какого бы то ни было принуждения, вернуться
отсюда обратно в круг знания, мы потребуем невозможного и наш скептицизм никогда
не будет опровергнут. Ибо любое опровержение должно начинаться с какого-либо
элемента знаний, который разделяют спорящие стороны. Поэтому философская
критика познания не должна быть подобным образом деструктивной, если она желает
придти к каким -либо результатам.

(Russel, 1967,132f)
Хотя нет в абсолютном смысле доказуемых положений, имеется всё же относительная
доказательность; т.е. иногда допустимо показать, что высказывание В является
правильным, если действительно высказывание А. При этом для доказательства В
делаются определённые предпосылки, которые со своей стороны не доказываются , а
вводятся как предположения, как гипотезы. Эти недоказанные предпосылки (аксиомы и
правила вывода) необходимо строго отличать от того, что получается в качестве
следствия на основе логико-дедуктивного вывода. Последние могут быть также только
относительно, но не абсолютно доказанными, так как гипотетический характер посылок
передаётся также и следствиям . В этом смысле всё наше знание, в особенности всё
научное знание гипотетично.
Гипотетическая предпосылка, что определённые вещи являются просто истинными,
является необходимой частью человеческих познавательных устремлений.

(Lorenz, 1973a, 88)
Я называю такие принципы постулатами, потому что рассматриваю их в качестве
истинных и необходимых для научного исследования, хотя и не могу их доказать.

(Rosenblueth, 1970, 65)
Генрих Шольц указывает на то, что в философии такие постулаты имеют характер
признаний (1969,20, 313) . Вместо предпосылок и следствий можно было бы
подразделять философские высказывания на признания и знанние. Какие принципы
(аксиомы, постулаты, максимы, предпосылки, исходные тезисы) выбрать - вопрос
личного решения. Это, однако, не означает, что в выборе принципов существует полная
свобода. Например, они должны быть совместимы друг с другом; их собственные
следствия не должны противоречить им самим .
Естественно, невозможно указать чётких основ для того, чтобы считать
предполагаемый постулат ложным. В особенности он должен сам себя подтверждать, а
не опровергать; т.е.заключения, на которые опирается этот постулат, должны вести к
результатам, которые с ним совместимы.

(Russel, 1952,430)
Прежде всего они должны быть оправданы в качестве гипотез.
Для того, чтобы защищаемую точку зрения и способ аргументации последующего
исследования сделать более ясными и облегчить дискуссию, мы укажем принципы, из
которых исходим. Эти принципы имеют онтологическую, теоретико-познавательную и
методологическую природу. Быть может, даже в ослабленной форме они будут
достаточны для указания аргументативных связей. Мы не будем по отношению к
каждому постулату подчёркивать, что он не является ни очевидным, ни доказуемым. Но
это не добытые из воздуха утверждения, имеются аргументы, которые делают их , по
меньшей мере, защитимыми. Но, в конечном счёте, оправдать их может только успех их
использования.


Постулаты научного познания

1. Постулат реальности: имеется реальный мир, независимый от восприятия и
сознания.

Этот постулат исключает теоретико-познавательный идеализм, обращён особенно
против концепций Беркли, Фихте, Шеллинга или Гегеля, против фикционализма
Файхингера или монизма ощущений Маха. Возможно такая позиция будет объявлена
наивной. При этом могут быть приведены факты, которые не оспариваются также и
здесь, например,
что возможны оптические и иные ошибки восприятия;
что мир не независимо от языка резделяется на факты или только возможное
положение дел;
что имеются галлюцинации, бред и безумие;
что наши ощущения, восприятия, представления, знания частично обусловлены
субъетом через наш язык и структуры нашего познавательного аппарата.
На основе такой критики заключают, что всё познание якобы субъективно и речи об
объективной действительности и объективном познании якобы наивная фикция. По
этому поводу нужно сказать,
что также и для субъективности всех высказываний нет доказательств;
что предположение о существовании внешнего мира является гипотезой, которая имеет
выдающееся подтверждение;
что имеются аргументы, делающие такую гипотезу очевидной (они приведены на стр.
35 и далее );
что такая позиция совсем не идентична с позицией наивного реализма, так как о
структуре и познаваемости этой "объективной реальности" ещё ничего не говорится.

2. Постулат структурности: реальный мир структурирован.

Априори ведь следовало бы ожидать хаотического мира, который мышлением никоим
образом не постигаем. Можно было бы ожидать , что мир только постольку является
закономерным, поскольку мы его упорядочиваем. Это был бы порядок, сходный с
алфавитным. Однако тот порядок, который создан, например, в ньютоновской теории
гравитации имеет совершенно другой характер. Даже если аксиомы теории созданы
людьми, успех таких начал предполагает высокий уровень порядка объективного мира.

(Einstein in Wickert,1972,119f)
В качестве структур рассматриваются: симметрии, инвариантности, топологические и
метрические структуры, взаимодействия, естественные законы, вещи, индивиды,
системы. "Так, например, я верю что универсум подчиняется никогда не разрушаемому
единству не противоречащих друг другу естественных законов(19). Это убеждение,
которое для меня лично имеет аксиоматический характер, исключает
сверхъестественные события" (Lorenz,1973a, 87). Сами упорядочивающие принципы
(структуры) являются реальными, объективными, действительными. Также и мы, с
нашими чувственными органами и когнитивными функциями принадлежим реальному
миру и имеем определённую структуру. Лишь для рассмотрения познавательного
процесса мы различаем внешний мир и сознание (см. стр.42).

3. Постулат непрерывности: между всеми областями действительности существует
непрерывная связь.

Если иметь ввиду кванты действия, элементарные частицы, мутационные скачки ,
революции и фульгурации (см. стр. 52), то, быть может, более подходящим названием
будет квази-непрерывность. Во всяком случае, нет непроходимой пропасти между
мёртвой материей и живыми организмами, между растениями и животными, между
животными и человеком, между материей и духом.
Некоторые гуманитарии настаивают на резком противопоставлении; они говорят:
человека мы понимаем, а неживую природу - нет. Не нужно спорить о словах; но важно
не забывать о непрерывной связи, которая существует в действительности между резко
различными граничными случаями.

(v. Weizsacker,1970,17)
История науки показывает, как плодотворна была аксиома непрерывности.
Ньютоновская теория гравитации (1666/ 87) показала, что "подлунные" и "надлунные"
законы одинаковы. Посредством синтеза мочевины Вёлер в 1831 г. доказал
возможнность получения органических субстанций из неорганических. Шлейден и
Шванн в 1838 г. установили, что все организмы состоят из клеток. Также и генетический
код, согласно исследованиям последних лет, является универсальным. Лишь делом
времени является создание биологически активных организмов из нейтрального
материала. Уже в 1967 г. удалось синтезировать вирус, который размножается и
поражает бактерии. Остаётся, правда, вопрос, можно ли рассматривать вирусы как
живые существа, так как у них нет обмена веществ и они существуют только в живых
субстанциях(16).

4. Постулат о чужом сознании. Также и другие индивиды (люди и животные) имеют
чувственные впечатления и сознание.

Этот постулат находится в соответствии с предположениями большинства биологов,
физиологов и психологов. Его отрицание ведёт к стерильному солипсизму, который
исчерпывается в самовопрошании. То, что мы "верим" в субъективные переживания
также и у животных, свидетельствуют законы и объединения защиты животных (см. стр.
71 и далее : Заключение о другом сознании).
Моё знание о субъективных переживаниях окружающих меня людей и моё убеждение,
что также высшие животные, например, собака имеют переживания, родственны друг с
другом...
Большой заслугой моего уважаемого, недавно умершего учителя, Карла Бюлера,
является неопровержимая демонстация того, что предположение о другом
переживающем человеческом субъекте есть неизбежных мыслительный ход, в
подлинном смысле априорная необходимость мышления и созерцания, такая же
очевидная, как какая-либо аксиома. Бюлер говорил поэтому о "ты-очевидности"

(Lorenz, 1963, 360)
Альтернативой была бы позиция бихевиоризма, согласно которой исследование
должно ограничиваться анализом и описанием поведения и избегать психологических
терминов. Бихевиоризм есть разновидность психологического позитивизма. Правда, он
(позитивизм) содействовал элиминации из науки ложного антропоморфизма; однако
последовательное отрицание психологических понятий не нужно и невозможно. Это
является ненужным, потому, что все науки гипотетичны и содержат теоретические
понятия. Розенблют (1970, 67) остроумно выразил это следующим образом: "Когда я не
согласен с бихевиоризмом , я не согласен не со способом его выражения, не с его
синтаксисом или выбором слов, а с его идеями и суждениями". Но отрицание также
совершенно невозможно, "потому что сложные психические процессы ещё совершенно
недостаточно или совсем не объясняются соответствующими физиологическими
процессами" (Rensch,1968,191).

5. Постулат взаимодействия: наши чувствственные органы аффицируются реальным
миром

Это значит, что внешняя поверхность нашего тела обменивается энергией с
окружением. Некоторые из изменений в чувствительных клетках обрабатываются как
сигналы и направляются далее. Некоторые из этих возбуждений подвергаются
специальной обработке в нервной системе и в мозге. Они становятся
воспринимаемыми, интерпретируются как информация о внешнем мире и осознаются.
С этой каузальной теорией восприяти (causl theorie of perception) работает в принципе
любой психолог. Уже восприятие состоит в бессознательной интерпретации
чувственных данных и в реконструкции гипотетически предполагаемого внешнего мира (
подробнее мы обратимся к этому на стр.42).

6. Постулат функции мозга: мышление и сознание являются функциями мозга,
естественного органа. (17)

Результаты исследований мозга, например электроэнцефалография (запись волн
мозга), фармакологии и экспериментальной психологии, например, исследований сна,
подтверждают гипотезу, что все явления сознания связаны с физиологическими
процессами. Эта гипотеза называется иногда психологической аксиомой. Насколько
далеко распространятся такая связь,- вопрос , на который можно дать эмпирический
ответ,- обсуждается в главе "Сознание и мозг" (стр.86 и далее ).
Очень распространённой сегодня является точка зрения, которая исходит из
представлений о параллелизме и учитывает тождество души и тела; согласно ей, одно
состояние воспринимается внешним и внутренним воспириятием различным образом,
как бы двумя различными органами. Аналогично тому , как одно и то же яблоко дано
нам как нечто такое , что можно попробовать и одновременно как оптический образ,
согласно теории тождества, состояние мозга познаваемо в двояком аспекте, с одной
стороны, по меньшей мере принципиально через посредство физико-химических
структур, с другой - как переживания сознания.
Согласно этой теории, сознание есть эпифеномен живого, последний и высший орган,
которые развили живые существа и который предоставляет им дополнительную
подробную информацию об их собственных внутренних состояниях и их возможностях.

(Sachsse,1968,229)


7. Постулат объктивности: научные высказывания должны быть объктивными.

Объективность означает здесь отнесённость к действительности. Научные
высказывания относятся (кроме как , быть может, в психологии) не к состояниям
сознания наблюдателя, а к (гипотетически постулируемой) реальнности. Эта
интерпретация покоится, следовательно, на постулате реальности. Постулаты 1 и 7
вместе утверждают, что объективные высказывания в принципе возможны. ( 7-ой
только их требует.)(18)
Для объективности высказываний следует указать различные критерии, которые
необходимы, но лишь в их конъюнкции могут быть достаточными.
a. Интерсубъективная понятность: наука не частное предприятие. Научные
высказывания должны передаваться другим, а потому должны быть сформулированы
на общем языке.
b. Независимость от системы отнесения: не только независимость от личности
наблюдателя, но также его местоположения, состояния его сознания, его "перспективы"
(см. Инвариантность, стр.39 ).
c. Интерсубъективная проверяемость: каждое высказывание должно контролироваться,
т.е. должна иметься возможность проверки его правильности посредством
соответствующих мероприятий.
d. Независимость от метода: правильность высказывания не должна зависеть от
метода, который используется для его проверки. Согласно этому критерию,
утверждение "электрон есть частица" не объективно ( и потому в научном отношении
является ложным).
e. Неконвенциональность: правильность высказывания не должна основываться на
произвольном акте (решении, конвенции).

8. Постулат эвристичности: рабочие гипотезы должны содействовать исследованию, а
не затруднять его.

Это методологический постулат. Он ничего не говорит о мире или о нашем познании;
скорее он принцип нашей исследовательской стратегии. Он не ведёт конструктивно к
новым предположениям, но помогает выбрать между равноценными, но
противоречащими друг другу гипотезами. Эвристично осмысленной является та
гипотеза, которая рассматривает объект как наличный и наблюдаемый, свойство как
измеримое, факт как объясняемый.
Ещё большую значимость имеют высказывания, которые доказательно ограничивают
или отрицают наблюдаемость событий, измеримость величин, доказуемость
утверждений, например, принцип эквивалентности теории относительности
(Эйнштейн), соотношение неопределённостей квантовой механики (Гейзенберг) или
неполнота и неразрешимость в логике (Гёдель).
Напротив, было бы не эвристично постулировать принципиальную границу между
неживыми и живыми системами, потому что пришлось бы отрицать (очень успешные)
исследования в этой области. Эвристически неплодотворным является также строгий
позитивизм, который считает действительными только явления и тем самым без нужды
утяжеляет путь к микрофизике или к космологии. (Мах не верил в существование
атомов!)
Постулат эвристичности противоречит тем самым бехивиоризму, который запрещает
использование психологических терминов. таких как сознание, внимательность,
мотивация.
Запрет заниматься сознанием является в первую очередь проявлением того
"позитивистского" духа, который многие учёные иногда отождествляют с "позитивным"
или научным и который исчерпывается установлением границ или препятствий для
экспериментальных исследований, с тем единственным результатом, что
методологические предсказания с замечательной регулярностью опровергались в ходе
исследовательской работы.

(Piaget, 1974, 49)


9.Постулат объяснимости: факты опытной действительности могут анализироваться,
описываться и объясняться посредством "естественных законов".

Этот постулат следует, собственно, из постулата об эвристичности . Рассматривать
процесс или факт в качестве принципиально необъяснимых не только не эвристично,
но означает во многих случаях безответственное отрицание знаний. Постулат
объяснимости представляет собой отказ от любых форм иррационализма, телеологии
или витализма. Такие теории, например , утверждают, что эволюция, прежде всего
биологическая эволюция якобы необъяснима и дают этой необъяснимости различные
имена:
Демиургический интеллект (Беннет); жизненный порыв (Бергсон); сознание клетки
(Буис); энтелехия (Дриш); ортогенез (Эймер); жизненная сила (Мюллер);
целефинальность (де Ной); аристогенез (Осборн); витальная фантазия (Палагий,
Бойтендик); самоизображение организма (Потртман); точка Омега, эволюционное
тяготение, натиск сознания (Тейяр де Шарден) - список можно было бы продолжить.
Однако жизненный порыв объясняет эволюцию не лучше, чем порыв локомотива
объясняет работу паровой машины (Дж. Гексли).
Выступления виталистов, финалистов и холистов, к сожалению, показывают, что только
для процессов, которые ещё не проанализированы каузально, конструируется
"принцип", относительно которого нет никаких позитивных указаний ... Все эти гипотезы
существуют до тех пор, пока не проанализированы многочисленные жизненные явления
... Представление о принципиальной возможности каузального истолкования всех
биологических процессов, во всяком случае, без всяких исключений действует как
эвристический принцип.

(Rench,1968,227)
Постулат объяснимости не есть постулат познаваемости. Возможно ли, как и почему
объектитвное познание (реального мира) , - этот вопрос мы должны будем ещё
обсудить.

10. Постулат экономии мышления: следует избегать ненужных гипотез.

Это есть методологическое правило, а не онтологический принцип; оно может служить
только для выбора, а не для формирования гипотез. Вильгельм фон Оккам также
рассматривал свой принцип экономии : entia non sunt multiplicanda praeter necessitatem
( "бритва Оккама") в качестве методологического правила для исследования. Мах,
напротив, толковал принцип экономии мышления как сущность законов природы, даже
как цель науки вообще ( см. стр. 15 )(20). Против этого утверждения Макс Борн
выдвинул оправданные возражения :
Наилучший путь сделать мышление экономичным, это совсем его прекратить. Как
хорошо знает любой математик, такой принцип-минимум имеет смысл только тогда,
когда подчинён ограничивающим условиям. Мы должны быть едины в том, что наша
задача состоит не только в наведении порядка в необозримой области накопленного
опыта, но и в его бесперстанном расширении посредством исследований; к этому
следует добавить, что без внешних достижений была бы утеряна и ясность в
мышлении.

(Born,1964,207)
Постулат экономии требует, следовательно, минимума объяснений: что из
теоретических понятий и предпосылок, как минимум, необходимо, чтобы наблюдаемые
явления были объяснены полностью и непротиворечиво. Он, правда, не гарантирует
однозначности объяснения, но значительно ограничивает произвол толкований.
Ненужной, например, с позиций этого постулата, является гипотеза эфира, т. е.
прдположения, что электромагнитные волны рапространяются в определённой среде.
Понятие эфира из физики поэтому исчезло.
Приведённые постулаты не независмы друг от друга, Так, постулат объяснимости
выполняет требование аксиомы эвристичности и постулат непрерывности может быть
выведен из 8 и 10. Они приведены по отдельности для достижения большей
эксплицитности.


Гипотетический реализм

Теоретико-познавательную позицию, характеризуемую пунктами 1-7 мы обобщающе
называем гипотетическим реализммом(21). Его главные тезисы таковы:
Гипотетический характер всего познания; наличие независимого от сознания (1),
закономерно структурированного(2) и взаимосвязанного мира (3); частичная
познаваемость и понимаемость этого мира посредством восприятия (5), мышления (6)
и интерсубъективной науки (7) .
Характеристика "гипотетический реализм" затрагивает только важнейшие компоненты
этой позиции. Его гипотетический характер отражает теоретико-научный взгляд,
согласно которому мы не можем получить надёжного знания о мире. Реалистическую
черту эта позиция разделяет со многими другими . В принципе, любой реализм делает
утверждения как о существовании, так и познаваемости (независимого от сознания)
внешнего мира, т.е. представляет собой одновременно онтологическую и теоретико
познаваетельную позицию. С этой точки зрения, допустимо представить различные
виды реализма следующим образом:
Наивный реализм
Имеется реальный мир; он таков, каким мы его воспринимаем.
Критический реализм
Имеется реальный мир; но он не во всех чертах таков, каким он нам представляется
Строго критический реализм
Имеется реальный мир; однако ни одна из его структур не является таковой, какой она
представляется.
Гипотетический реализм
Мы предполагаем, что имеется реальный мир, что он имеет определённые структуры,
что эти структуры частично познаваемы, и проверяем, насколько состоятельна эта
гипотеза.
Наивный реализм с полным основанием считается опровергнутым. Однако , эта
позиция сослужила хорошую службу, содействуя своим наивным оптимизмом
исследованию данностей, хотя результаты этих исследований доводили её до абсурда
(см. цитату Рассела на стр.109 ).
Критический реализм, начиная с учения Демокрита о субъективности восприятий
(цвета, теплоты, звука, вкуса), всегда находил сторонников. К нему принадлежит,
например, Локк с его различением первичных и вторичных качеств, марксистская
теория познания (теория отражения) .
Согласно строго критическому реализму, ни об одном свойстве мы не можем
утверждать, что оно идентично с тем, которое существует независимо от всякого
чувственного опыта . Эта позиция проводит строгое различие между прямым опытом и
существующим независимо от него.
Гипотетический реализм в отношении значимости своих высказываний о
существующем и структуре мира слабее, чем прочие виды реализма.Он полагает , что
все высказывания о мире имеют гипотетический характер.
Однако эта скромность только логическая. Позиция, согласно которой существование
мира "там во вне" не доказуемо, не препятствует логикам и теоретикам науки в это
верить.
Предположение, что вся жизнь есть сон, в котором мы сами себе создаём предметы,
логически не невозможна. Но ничего не говорит в пользу того , что это предположение
является истинным.

(Russel, 1967, 22)
Напротив, постулат реальности (гипотеза о реальности) опирается на многочисленные
аргументы.
a. Психологическая очевидность,
которая нас, наивно переживающих и действующих, непрестанно убеждает в
фактическом наличии такого мира. Рассел (1967, 24) называет её "инстинктивной
убеждённостью" . Она вызывается прежде всего переживаниями сопротивления или
боли, а также тем, что другие люди с той же самой самоочевидностью говорят о вещах
в мире , как и мы.
b. Реализм языка
Человеческий язык в существенной степени является дескриптивным и эти описания
постоянно реалистичны: он описывает нечто - положение дел, которое может быть
действительным или недействителдьным ... Рациональность, язык, описание, аргумент
- все говорят о действительности и обращаются к публике. Всё это предполагает
реализм . Логически этот аргумент за реализм , естественно, не является
принудительным, как некоторые другие; я мог бы просто грезить, что использую
дескриптивный язык и аргументы; однако этот аргумент является сильным и
рациональным. Он также силён, как сам разум.

(Popper, 1973, 53f)
c. Простота этой гипотезы
Она объясняет факты нашей повседневной жизни много проще, чем предположение,
что мир состоит только из мыслей, чувств, восприятий. У Рассела есть пример:
Если кошка сущеcтвует независимо от того вижу я её или нет, я могу на собственном
опыте почувствовать , как она становится снова голодной между двумя приёмами пищи;
но если она не существует, когда я её не вижу, тогда представляется странным, что её
апппетит растёт во время несуществования точно также , как во время существования.

(Russel,1967,23)
d. Эвристическая ценность
Тезис о реальности сочетается также с постулатом эвристичности. Естественно,
необходимо, чтобы наше исследование вообще имело смысл, предполагать реальное
существование того, что мы собираемся исследовать (Lorenz,1973,9). Без этой
предпосылки исследователь отказался бы от поисков новых явлений и законов, " так
как, то, что ищется. должно предполагаться как существующее" (Planck, 1970, 373).
Были построены ускорители и развиты физические теории потому, что мы хотели
больше знать о мире элементарных частиц. а не только о нашем сознании.
e. Успех этой гипотезы
Вера воспринимающего субъекта в наличие независимого внешнего мира лежит в
основе всего естествознания (Einstein, 1972,159). И нельзя оспорить, что эта вера по
многих случаях привела учёных к успеху. Тезис реальности "оправдан" в попперовском
смыле , он подтверждается успехом применения.
f. Функциональная конвергенция познаваетльного аппарата
Совершено различные структуры служат организму для успешного взаимодействия с
объективными данностями окружающего мира. Так, различные чувственные органы
позволяют воспринимать свет, т.е. электромагнитные волны определённой длины
(Табл.1)(22)
Здесь можно говорить об "интерсубъективной проверке", которая является важнейшим
критерием объективности (см. стр.32).
Табл. 1. Различные фоторецепторы в мире животных


Вид глаз
у
зрение от
Светочувствительные
клетки(Вакуоли)
дождевой червь
свет
Бокаловидные пигментные клетки
ланцетник
свет
Простые глаза
улитка
направление, неточно
Бокаловидные глаза
медуза
движение
Пузыревидные глаза
щетинковые черви
образ, примитивный
Сложные глаза (фасеточные глаза)
раки, насекомые
образ, поляризованный
свет
Линзовые глаза
головоногие, позвоночные,
человек
образ
Камерные глаза (растровые глаза)
Copilia (вид рака)
образ



Различные подобные приспособления к одной и той же закономерности укрепляют
нашу веру в её реальность с той же оправданностью, с какой укрепляется вера судьи в
положении дел , благодаря тому, что различные, не зависимые друг от друга свидетели
дают о нём, хотя не одинаковые, но хорошо соответствующие показания.

(Lorenz,1941,114)
g. Константность восприятия
Поток данных, который достигает наших органов чувств является много хаотичнее,
нежели картина мира, которая поставляется нам восприятием или наукой. В
восприятии действуют так называемые механизмы константности, которые
обеспечивают инвариантность образа. К ним принадлежат прежде всего предметная
константа (узнаваемость предмета несмотря на различное удаление и перспективу; она
включает константу величины и константу формы); константа направления (сдвиги
образа на сетчатке вследствие движения глаз интерпретируются не как движение
нашего окружения); наконец, константа цвета ( предмет для нас всегда одинакового
цвета, независимо от освещённости обстановки).
Ввиду того, что наши восприятия, вопреки меняющимся окружающим условиям,
поставляют нечто константное, говорит об "объективирующих достижениях" механизмов
константности или об их "объективирующей тенденции". Та же самая тенденция имется
также в восприятии образов, благодаря которой из потока переживаний извлекаются не
только пространственные, но также временные и пространственно-временные
образы.Формирование образов есть, несомненно, необходимая предпосылка научного
познания.
h. Конвергенция методов измерения
Многие величины, особенно фундаментальные константы природы могут быть
установлены полностью различными, друг от друга независимыми способами. Так,
например, число Лошмидта - число молекул в 1 моле любого газа - выводится из
кинетической теории газов, броуновского молекулярного движения, поверхностного
натяжения слабого раствора, законов распространения излучений в пустоте,
электрического заряда масляных капелек, рассеяния света в атмосфере, величины
элементарного кубика кристаллов, из радиоактивных процессов и из тонкой структуры
спектральных линий(23). Как бы ни были различны эти физические методы, все они
дают одинаковую величину, L = 6-10^23 молекул/ моль.
Ни один непредубеждённо мыслящий физик ввиду данного обстоятельства не сможет
не признать правильности своего непосредствен