members_of_physiology

Дени Дидро.

ЭЛЕМЕНТЫ ФИЗИОЛОГИИ.

Существа.

Надо начать с классификации существ: от инертной молекулы — если такая есть — до живой молекулы, микроскопического животного, животного-растения, животного, человека.

Цепь существ.

Не следует думать, будто цепь существ прерывается вследствие разнообразия форм; форма часто является лишь обманчивой маской, и недостающее будто бы звено существует, возможно, в виде некоего известного существа, которому сравнительная анатомия не успела еще отвести его истинного места. Это очень трудный и очень медленный способ классификации существ. Такая классификация может быть лишь плодом последовательных трудов многочисленных натуралистов.

Поэтому подождем и не будем торопиться со своими суждениями.

Противоречивые существа.

Это такие существа, организация которых не гармонирует с остальной частью вселенной. Порождающая их слепая природа истребляет их; она оставляет лишь те, которые могут сносно существовать при столь прославляемом панегиристами природы общем порядке.

Выживающие противоречивые существа.

Слабая грудь и буйный характер: недолговечен. Меланхоличный и несчастный субъект: недолговечен. Активный, пылкий, проницательный ум и хрупкая организация: недолговечен.

Природа не дает долго жить недовольным.

Долговечны: люди с сильной организацией, нечувствительные, не наделенные способностями, удачливые, с непритязательными вкусами и так далее

Элементы.

Элементы в отдельных молекулах не обладают ни одним из свойств массы.

Огонь лишен света и теплоты.

Вода лишена влажности и упругости.

Воздух совершенно не таков, каким он представляется нам.

Вот почему они не производят ничего в телах, в которых они комбинируются с другими веществами.

Делимость.

Крайняя делимость материи придает ей свойства яда. Очень мелкие пылинки вызывают язвы. Если судить о материи, входящей при кожном дыхании, по тонкости пор, то она должна быть очень тонкой и очень деятельной, и удаление ее должно быть, как показывает опыт, очень опасным.

Время, пространство.

В природе: время, последовательность действий.

Пространство, сосуществование одновременных действий.

В сознании: время разрешается в движение; путем абстракции пространство разрешается в покой.

Но покой и движение одного тела.

О существовании.

Я не могу отделить, даже путем абстракции, пространство и время от существования. Значит, оба этих свойства существенно характерны для него.

Растения.

Г-н Беккари в Италии и гг. Кессель и Майер в Эльзасе, в Страсбурге, решили изучить составные части муки. Они промыли ее в нескольких водах, выделили из нее крахмал и извлекли из нее вещество, очень похожее на животную субстанцию.

В Париже г-н Руэль, г-н Макер и самые ученые из наших химиков сразу же повторили эти опыты и извлекли из них все, что только можно. Они нашли, что крахмал содержит лишь растительные части муки, что, по удалении его, оставалась особая клейковина, которую они назвали растительно-животной. Все части этой клейковины так сближены и связаны между собой, что их нельзя отделить одну от другой. Когда ее вытягивают, она растягивается во всех направлениях, а когда ее предоставляют самой себе, она сжимается и принимает свою первоначальную форму, подобно ткани кожи, которая то растягивается, то сжимается. Если поджечь клейковину, то она жарится подобно мясу, издавая запах животных веществ.

Животное-растение.

Если вывернуть полип наизнанку, он стремится принять свою первоначальную форму. Если взять проволоку и помешать ему в этом, то он мирится со своим новым положением и продолжает жить вывернутым наизнанку.

Животное и растение.

Что такое животное, что такое растение? Сочетание бесконечно активных молекул, сцепление небольших живых сил, таких, что всё стремится отделить друг от друга.

Удивительно ли, что эти существа так недолговечны?

Растения.

В дереве корни становятся стволами, а стволы — корнями.

Превращение растительного в животное.

Если долго месить тесто и часто лить в него воду, то оно лишается растительной природы и настолько приближается к животной природе, что разложением можно получить из него продукты последней (“Зап(иски) Болонской акад(емии)”).

Подвижность в животных началах, неподвижность в растительных началах — это два результата сохраненных или разрушенных nisus.

Студенистое вещество тех и других обнаруживает состояние, промежуточное между животным и растением.

Что получится, если добавить в вещества, находящиеся в состоянии брожения, уксус, кислоты, соли? Сложные тела, в которых имеются в избытке nisus. Вода разрушает nisus, изолирует частицы и возвращает им активность.

Растительное.

Растительная материя становится животной в сосуде благодаря теплоте и брожению.

Она становится животной также во мне, и, ставшая животной во мне, она снова делается животной в сосуде.

Разница заключается только в формах.

Черви мучного клея живородящи.

Смежность животного и растительного царств.

Из грибов извлекают летучую щелочь; значит, их семя живое: оно колеблется в воде, шевелится, движется, избегает препятствий и как будто не решается присоединиться к животному или растительному царству, пока наконец не примкнет к последнему.

Растения.

Существуют самопроизвольные зарождения, имеющие своим источником растительное царство и имеющие своим источником животное царство.

Смежность растительного царства и животного царства.

У одного растения из Каролины, носящего название Muscipula Dionaea, листья парные и на сочленениях тянутся по земле; эти листья покрыты сосочками. Если муха сядет на листок, то этот листок и парный ему смыкаются, как створки устрицы, держат свою добычу, высасывают ее и выбрасывают лишь после того, как она вся высосана. Вот почти плотоядное растение.

У растений имеется особое место, прикосновение к которому вызывает эрекцию и истечение семени, и это место не одно и то же у всех растений.

Я не сомневаюсь, что если произвести анализ Miscipula, то получится аммиак, этот характерный для животного царства продукт.

О спорынье.

Как различить покрытое только головней зерно и зерно, покрытое головней и спорыньей? В этом последнем среди черной пыли имеются червячки.

Наблюдения.

Под этими маленькими опухолями, или наростами, спорыньи колос зелен и неспел.

Вскройте эти опухоли острой изогнутой иглой, не задевая их внутренней полости; капните туда несколько капель воды, и вы увидите внутри несколько червячков, крупных, живых, движущихся, полных яиц, то есть также настоящих маленьких червячков.

Эти крупные червячки колоссальны по сравнению с мелкими червячками, находящимися в том же самом зерне, но более взрослом и спелом или же в обыкновенном зерне со спорыньей, уже сухом и черном.

Эти крупные червячки — самки. Можно видеть, как они кладут свои яички из очень чувствительного места своего тела, совершенно определенно характеризующего их пол.

Через прозрачную кожицу этих ячеек видно, как сгибается, разгибается и движется маленький молодой червячок, как под конец он разрывает свою оболочку, выходит, начинает двигаться, жить и скользить в воде.

Вместе с крупными самками можно наблюдать и других крупных червячков — это самцы, у которых в глубине тела наблюдается большое конусообразное подвижное тело.

Значит, эти червячки — животные; значит, существуют животные, самец и самка, живущие и умирающие в зависимости от обстоятельств.

Уксусные червячки не кладут яиц: они живородящи. Фонтана наблюдал, что дочери движутся в теле матерей до своего появления на свет.

Болезнь ржи, которую итальянцы называют рожью со спорыньей или шпорцем.

Хотя червячки ржи со спорыньей сухи, они начинают двигаться и жить, если смочить их каплей воды. Это явление было известно Нидгэму.

Нидгэм не считает этих червячков животными; он признает их какими-то жизненными (vitaux) существами, Бюффон — органическими живыми молекулами, Фонтана — животными. Согласно Нидгэму, связанные или соединенные согласно определенным законам, они образуют либо животных, либо растения.

Эти нити были настолько сухи и ломки, что достаточно было внезапной струи воды, прикосновения легчайшей иглы или конца волоска, чтобы они превратились в муку, в мельчайший порошок. (Я хотел бы, чтобы Фонтана истолок их в порошок.) И вот, при этом состоянии распыления, когда они, наверное, не были живыми животными, небольшое количество воды в несколько минут возвращало их к жизни.

Первый опыт. Одно зерно пшеницы или ржи, посеянное вместе с несколькими зернами спорыньи.

Второй опыт. Одно зерно пшеницы или ржи, погруженное в черную и вонючую пыль головни и посеянное с зернами спорыньи.

Третий опыт. Зерно пшеницы посеяно и только посыпано головней.

В результате третьего опыта получится колос, где почти все зерна заражены головней и очень мало здоровых.

В первом опыте — колос, в котором почти все зерна заражены спорыньей.

Во втором опыте у значительной части зерен были одновременно и спорынья, и головня. Под одной и той же оболочкой были зерна чистой спорыньи и рядом с ними покрытые головней зерна, полные черной пыли, а также червячков-самок.

Значит, спорынья и головня — это две заразные болезни, которыми легко можно было бы заразить все зерно страны.

Наблюдение.

Под одной и той же оболочкой либо заключено всегда лишь одно здоровое зерно, либо же находятся бок о бок два-три или даже больше — до десяти — зерен спорыньи. Там, где имеется спорынья, посев никогда не дает зрелых зерен, но наблюдаются вместе спорынья и зародыш спорыньи.

Значит, спорынья — это не настоящее зерно, продукт посева, но, как и головня, выродившийся зародыш.

Наблюдается также неразмножившийся зародыш зерна или же спорыньи и вместе с этим зародышем одно или несколько зерен со спорыньей и, наконец, спорынья вне оболочки зерна.

Спорынья происходит целиком от себя и не получает ничего от зародыша. Если это размножение зародышей не дает наростов спорыньи, то оно служит для того, чтобы размножить зерна головни, смешанной со спорыньей.

Встречается одно покрытое головней зерно под одной оболочкой. Встречается также несколько покрытых головней и спорыньей зерен под одной и той же оболочкой.

О Tremella.

Адансон первый наблюдал своеобразные движения в водяном растении, называемом Tremella.

Адансон отрицает жизнь и чувство у этого растения и, следовательно, признает его не животным, а растением.

Как полагает Фонтана, оно занимает промежуточное место между растительным и животным царством. По его мнению, Tremella в одно и то же время и настоящее растение, и настоящее животное.

1. Если какая-нибудь нить приближается к другой нити, то они сами собой перевязываются друг с другом и образуют две спирали под прямым углом или же в одном и том же направлении.

2. Если какая-нибудь нить изгибается от головы к хвосту, то голова ищет хвост. Эти концы более заострены и более хрупки.

3. Эти оконечности движутся во всех направлениях, точно так, как хвост и голова у змей.

4. Если одна из этих оконечностей тупа, как это иногда бывает, то тогда уже не будет этих странных движений, столь похожих на движения живого животного.

5. Эти нити перемещаются из одного места в другое.

6. Нити, по одной или по нескольку вместе, беспорядочно перемещаются, одна в одну сторону, другая в другую, с различной скоростью и в разных направлениях.

7. Разрежьте их на куски — движений будет меньше, но они все же будут двигаться; куски острого конца будут двигаться так же живо, как и прежде.

8. Куски, либо отсеченные, либо естественно оторвавшиеся от ствола, сами устремляются на поверхность сосуда и прикрепляются там отсеченной или оторванной частью, между тем как острая часть держится прямо. В воде происходит то же самое: острая и выпрямленная часть сгибается, разгибается, между тем как остальная часть тихо колышется, образуя различные углы с плоскостью.

У нитей Tremella — если нет никаких препятствий — острая часть обыкновенно выпрямлена.

У части нитей, связанной с самим растением, наблюдается поступательное движение извивами, происходящее, однако, с большим трудом.

Когда нити изолированы или их соединено немного, они движутся острой частью вперед.

Если есть только одна нить, то она движется, извиваясь, изгибаясь, точно червь.

Некоторые нити отклоняются от прямой линии, образуя всевозможные углы, сгибаясь посредине так, что оба острых конца соприкасаются, а остальные части остаются параллельными.

Они образуют круги, овалы, изгибы.

Если нити сжать у концов другими нитями и если между ними есть одна нить, которая связана с тканью растения, то все в целом шевелится так, как если бы это был клубок змей, крутится, поднимается, опускается в воде.

Можно видеть, как они сгибаются посредине, образуют овал, закручиваются своими концами, колышутся и затем снова вытягиваются в длину.

Эти нити размножаются своими концами. Когда от них отделится частица, она начинает расти, созревает и становится способной, разрываясь, порождать другие живые нити.

Тогда производящая нить остается с тупым концом, не обнаруживая никаких движений, свойственных этой части, пока она снова не станет острой, что происходит последовательно, причем этому делению и этому новому порождению, возможно, нет предела.

Нить Tremella представляет собой мешочек, полный небольших яйцевидных телец, расположенных на различном расстоянии друг от друга.

(Следовало бы убедиться, не исчезает ли при каждом отрыве одно из этих яйцевидных телец.)

Отсеките у Tremella одну или несколько нитей, вновь поместите ее в воду, и вскоре она снова начнет производить все свои движения.

Каждая нить колышется и движется, ни на секунду не оставаясь в покое.

Откуда берут начало все эти движения? Ни из воды, ни из воздуха, ибо они происходят во всех направлениях в неподвижной воде и в воздухе, а также происходят во всех направлениях, даже в обратном, в движущейся воде. Соединенные вместе или отделенные друг от друга, они следуют в противоположных направлениях. Они движутся рядом с маленькими тельцами, находящимися в покое. Берут ли начало эти движения из какого-нибудь особого механизма? Это невозможно. Особый механизм дает возможность птицелетать, рыбе плавать, но между этими движениями и бесконечным разнообразием самопроизвольных движений существует весьма заметное различие. Однако это бесконечное разнообразие, которое мы приписываем у других животных жизни, чувствительности, самопроизвольности, мы наблюдаем во всех нитях Tremella, у которой оно притом имеет особый характер, потому что в течение целых месяцев и лет не замечается ни замедления, ни прекращения, ни перерыва движения: оно продолжается до тех пор, пока растение живет и растет. Значит, Tremella и ее нити — это чувствительные и живые животные; значит, ее органические части подчинены чувствительности.

Высушенная Tremella перестает двигаться; напитавшись жидкостью, она снова приходит в движение. Значит, она рождается и умирает в зависимости от обстоятельств.

Tremella — не простое растение; это скопление маленьких растений или растительных нитей, которые, будучи соединены вместе, образуют растение под этим названием.

Всякий человек, который увидел бы представляемые Tremella явления и не знал бы, что ее нити — это нити растения, сразу сказал бы, что эти нити — живые черви. Сомнение возникает лишь тогда, когда вам говорят, что нити — части растений, но это сомнение вскоре все же исчезает.

Маслянистые смазывания.

Мы обращаем мало внимания на указания природы. Замечено, что у жителей жаркого пояса маслянистая кожа, между тем ни один из иностранцев не догадывается прибегнуть к смазываниям подобного рода.

Американцы натирают свою кожу жиром, когда она перестает быть маслянистой; смазывание пальмовым маслом возвращает ей свежесть.

Кажется, можно было бы получить спиртной напиток из сердцевины всех длинных и разделенных узлами растений;

пчелиный мед, виноград, сахарный тростник.

Животные.

Животное есть гидравлическая машина. Сколько глупостей можно сказать, если исходить из одного этого предположения!

Законы движения твердых тел неизвестны, ибо не существует совершенно твердого тела.

Законы движения упругих тел не более точны, ибо не существует совершенно упругого тела.

Законы движения жидких тел совсем мало известны,

А законы движения чувствительных, одушевленных, организованных живых тел еще даже не намечены.

Тот, кто забывает при вычислении этого последнего рода движения чувствительность, раздражимость, жизнь, самопроизвольность, не знает, что делает.

Грубое тело действует на чувствительное, организованное животное тело; последнее обладает сознанием или ощущением полученного впечатления, а часто и места впечатления; оно испытывает щекотку, страдает от ранений; оно желает или не желает двигаться.

Животные, происходящие от гниения.

Всякое животное порождает различных животных и своих паразитов.

Всякая часть животного порождает своих паразитов.

Аскариды, появляющиеся тысячами. Эпидемические болезни, сопровождаемые кровавой рвотой, в которой масса червей.

Вшивость, когда человек превращается в скопление вшей.

Пример подобной болезни, когда человек превратился в скопище блох.

Микроскопические животные.

Мясо, жаренное на самом сильном огне, растения, помещенные в Папинов котел, где камни превращаются в порошок, а самые твердые растения становятся студнем,— все это не мешает этим веществам порождать животных путем брожения и гниения.

Не забыть о регулярной последовательности одних и тех же видов различных животных, в зависимости от находящегося в состоянии брожения или гниения животного или растительного вещества.

Это нисходящее, путем деления, порождение доходит, может быть, до чувствительной молекулы, обнаруживающей в этом состоянии удивительную активность.

Частицы, отделенные действием воды от оконечностей плавников мелких морских животных — разновидностей ракушек, продолжают двигаться вперед.

Животные.

Не надо думать, будто они были всегда и всегда останутся такими, какими мы их наблюдаем сейчас.

Они — результат протекшего огромного времени, после которого их цвет и их форма, кажется, остаются в неизменном состоянии. Но так лишь кажется.

Организация определяет функции.

Зоркий орел парит высоко в воздухе; крот с микроскопическим глазом роет под землей; бык любит траву, растущую в долине; дикая коза — ароматную траву гор.

Хищная птица удлиняет или укорачивает свое зрение подобно тому, как астроном вытягивает или укорачивает свою подзорную трубу.

Почему весь длинный ряд животных не может представлять собой различные ступени развития одного-единственного животного?

Кампер, изменяя только лицевой угол, производил из одной-единственной модели всех животных, от человека до аиста.

Есть ли у животных духовные способности?

Трудность механического объяснения поведения птиц во время высиживания яиц.

Кожа препарированных животных растягивается втрое. Если нарисовать животное по чучелу, то оно получится преувеличенного размера. См. рисунки в “Естественной истории” г-на Бюффона.

У всякого живого животного свои особые паразиты. У всякого мертвого животного свои особые животные.

Три степени брожения.

Винное,

кислое,

гнилостное.

Это как бы три различных климата, в зависимости от которых изменяются поколения животных.

Червячок покрывающей хлеб головни извивается обоими своими концами.

Если доставлять ему свежей воды, он живет семь-восемь недель.

Прозябание, жизнь, или чувствительность, и превращение в животное (animalisation) суть три последовательных акта.

Растительное царство, возможно, есть и было источником животного царства, зародившись само в минеральном царстве, а последнее произошло из всеобщей разнородной материи.

Животные функции.

Пусть мне объяснят, как вьет свое гнездо молодая ласточка, и я объясню все действия, свойственные не обладающему опытом человеку, человеку-животному.

Не следует упускать из виду, что в течение девяти месяцев, во время которых мать и дитя составляют одно целое, к ребенку переходят склонности, вкусы, органические привычки, всю силу которых мы не в состоянии узнать.

По этому поводу высказывают обыкновенно две нелепые гипотезы, приводящие затем к неразрешимым трудностям.

Первая из этих гипотез заключается в том, что на земле есть существо, животное, которое было всегда тем, что оно есть теперь.

Вторая — что нет никакого различия между человеком, который вышел бы из рук творца, и ребенком, выходящим из утробы матери.

Животное и машина.

Какая разница между чувствительными и живыми часами и золотыми, железными, серебряными и медными часами?

Если бы с последними была связана душа, что бы она в них произвела?

Если связь души с такой машиной невозможна, то пусть мне это докажут.

Если она возможна, то пусть мне объяснят, каковы будут последствия этой связи.

Крестьянин, который, видя, что часы идут, и не зная их механизма, помещает в стрелку дух, не более и не менее глуп, чем наши спиритуалисты.

О силе животного.

Здоровое животное не знает всей своей силы. То же самое я могу сказать о спокойном животном.

Г-н Бюффон вдруг замечает, что идет дым и пламя вырывается сквозь щели деревянной обшивки стен. Он срывает обшивку, берет в руки полуобгоревшие доски, уносит их во двор; потом оказывается, что две лошади не могли бы сдвинуть тяжести, которую он понес.

Вот хрупкая женщина, с которой случился истерический припадок,— шесть мужчин не могут справиться с той, которую, будь она здорова, повалил и связал бы один из них.

Загорелся дом скупца. Он хватает свой железный шкаф и тащит его в сад. После этого он не может сдвинуть его с места даже за сумму, в десять раз превышающую ценности, содержащиеся в этом шкафу.

Дело в том, что в состоянии возбуждения все силы машины действуют совместно, между тем как в здоровом и спокойном состоянии они действуют изолированно: работают либо только руки, либо ноги, либо бедра, либо бока.

В здоровом и спокойном состоянии животное боится поранить себя, в состоянии страсти или во время болезни оно не знает этого страха.

Плотоядные.

Зловонное дыхание, моча, экскременты. Мясо, легко портящееся и неприятное на вкус и на запах.

Молоко травоядных здорово и благовонно. Совсем другое дело — молоко плотоядных.

Жир травоядных тверд и легко застывает, наоборот, жир плотоядных мягок и подвержен гниению.

Плотоядное животное более жестоко и более опасно. По характеру оно приближается к дикому зверю.

Плотоядные живут изолированно.

Травоядные — стадами.

Одежда нездорова и противоречит природе.

Маленькая девочка гонится за бабочкой, маленький мальчик карабкается на дерево.

Человек без физиономии — ничто. Человек с физиономией добродетельного человека может быть таковым. Человек с гнусным или злым лицом всегда таков.

У умного человека может быть физиономия глупца. У глупца никогда не может быть физиономии умного человека.

Периодические истечения — это внутренне-внешнее выделение.

Нет необходимости, чтобы то, что называют зародышем, походило на животное: это точка с определенной структурой; развиваясь, она производит определенное животное.

Рогатые животные при рождении не имеют рогов; рога обязательно появляются у них с течением времени. То же самое относится и ко всем прочим частям и органам, которые по времени предшествуют рогам: к шерсти, к бороде, яичкам, семенной жидкости.

Если кастрировать северного оленя, у которого самка обладает рогами, то рога у него отрастают.

Бык никогда не теряет своих рогов, они являются частью его.

Животное; форма определяется внешними и внутренними причинами, которые, будучи различными, должны производить различных животных.

Срок беременности тем короче, чем многочисленнее детеныши.

К чему нужны фаланги свинье с ее раздвоенной ногой?

К чему нужны самцу сосцы?

Любовь у человека постоянна, потому что его потребности одинаково удовлетворяются во всякое время года. Иное дело животные: у них любовь всегда следует за периодом обильного питания. Исключение составляют птицы, что объясняется их крайней подвижностью.

Сильные животные производят больше самцов, чем самок, в противном случае было бы большое неудобство.

Чувствительность.

Качество, свойственное животному и предупреждающее его об отношениях, существующих между ним и всем, что его окружает.

Но не все части животного обладают этим качеством. Только нервы обладают им сами по себе.

В пальцах им обладают нервные сосочки.

Оболочки нервов обладают им случайно.

Сухожильные оболочки, перепонки, сухожилия лишены чувствительности.

Я готов думать, что чувствительность есть не что иное, как движение животного вещества, необходимое дополнение его, ибо чувствительность прекращается в том месте организма, которое я привожу в оцепенение и в котором я прекращаю движение.

Чувствительность сильнее, чем воля.

Чувствительность материи — это жизнь, свойственная органам.

В этом можно убедиться на примере гадюки, у которой отрубили голову, обрубков угря и других рыб, разрубленного ужа, на примере членов, отделенных от тела и продолжающих трепетать, на примере сокращений проколотого сердца.

Я не думаю, чтобы какая бы то ни было часть животного была абсолютно лишена чувствительности.