из электронной библиотеки / 928193687461317.pdf

теории - тексты самого разного рода, без отбора «достойных» истолкования из множества «недостойных» истолкования. Разработанные Шлейермахером «правила понимания» не специфицируются в зависимости от типа текста (прежде считалось, что к различным произведениям – «священным», «классическим» и «авторитетным» – надлежит применять различные правила интерпретации).

Цель герменевтики, по Шлейермахеру, состоит в прояснении условий возможности понимания письменных дукументов. Перед герменевтикой стоит поэтому двоякая задача: исследование языкового обнаружения в качестве элемента определенной языковой системы и вместе с тем – как обнаружения стоящей за ним уникальной субъективности. Первую часть задачи выполняет «объективное» (или «грамматическое») истолкование, вторую – «техническое» (или «психологическое»).

Основной процедурой психологической интерпретации является «вживание» толкователя в душевный мир автора. «Вживание» и «эмпатия» (вчувствование) в принципе возможны потому, что и исследователь текста, и его автор суть индивидуальные выражения одной и той же сверх-индивидуальной жизни («духа»).

Шлейермахер обратил внимание на круговой характер процесса понимания – так назывемый «герменевтический круг»: понимание части (например, отдельного слова) невозможно без понимания целого (в частности, того предложения, в которое это слово входит), но понимание целого, в свою очередь, предполагает понимание частей.

Этапом истории герменевтики была концепция Вильгельма Дильтея, в рамках которой герменевтике приписывается особая методологическая функция. «Понимание», с которым имеет дело герменевтика, представляет собой, согласно Дильтею, не просто некий аспект теории познания, но фундамент гуманитарного знания («наук о духе») вообще. Дильтей, правда, был не первым мыслителем, обратившим внимание на особый статус понимания в гуманитарных науках.

Герменевтика у Дильтея - часть более широкого методологического проекта. Цель последнего - обосновать особую значимость историко-гуманитарного познания, несводимость процедур такого познания к процедурам естественных наук. Своеобразие сферы, с которой имеют дело гуманитарные науки, состоит в том, что познающий субъект сам есть часть той сферы, которую ему надлежит познать. Из этой констатации вырастает знаменитая формула Дильтея, согласно которой «природу мы объясняем, духовную жизнь мы понимаем». «Понимание», по его мысли, не противостоит объяснению, а скорее дополняет его.

Водоразделом в истории герменевтической мысли стала работа Мартина Хайдеггера «Бытие и время» (1927). Понимание рассматривается здесь не столько как способ познания, сколько как способ бытия. Человеческое бытие (Dasein) есть с самого начала бытие понимающее. Именно благодаря этому обстоятельству человек в состоянии схватывать мир на допредикативном уровне. Истолкование изначально заложенного в человеческом бытии понимания бытия (Seinsvertaendnis) Хайдеггер называет «герменевтикой фактичности».

Отсюда вытекает, по меньшей мере, два принципиальных следствия. Это:

-онтологический характер герменевтического круга и

-основополагающее значение феномена историчности.

«Историзмом», начиная с рубежа XIX -XX веков, называли исторический позитивизм - бессистемное накопление исторических фактов, не задающееся вопросом об их значимости. По сути, проблема историзма – это проблема релятивизма. Хайдеггер ищет решения этой проблемы через понятие «историчности» (Geschichtlichkeit). Историю, заключенную в этом понятии, Хайдеггер предлагает мыслить не как (завершенное) прошлое, а как (незавершенное) движение, в котором мы сами находимся. Продумывание историчности в качесте сущностной черты человеческого существования и должно способствовать преодолению «историзма».

Развитая Гадамером концепция философской герменевтики – результат синтеза экзстенциально-феноменогической философии с предшествующей герменевтической традицией. Для Гадамера, как и для Хайдеггера, понимание есть форма первичной данности мира человеку. Оно не просто лежит в основе нашего отношения к тем или иным текстам, но в основе нашего отношения к миру. Поэтому герменевтика, будучи философией понимания, имеет универсальный статус, или универсальное измерение. Она не ограничивается методологическими вопросами истолкования произведений прошлой культуры и не сводится к разработке методологии гуманитарного познания, но имеет отношение к фундаментальным – онтологическим – структурам человеческого существования, к базисным моментам нашей коммуникации с другими людьми и нашего отношения к действительности.

Эта установка ведет к достаточно серьезному отмежеванию Гадамера с герменевтической традицией – прежде всего с ее линией, восходящей к Дильтею.

Прежняя герменевтика стремилась к некоторому объективному, «правильному» пониманию текста. Залогом объективности был заключенный в тексте смысл. Его предполагалось воспроизвести – посредством вникания в смысловое содержание, вложенное в текст автором. Это вникание в свою очередь предполагало воспроизведение смыслового поля, окружавшего текст – реконструкцию культурно-исторических условий его создания. Эту процедуру называли «перемещением» (Versetzung). Историку надлежало мысленно перенестись из своего исторического и культурного мира в мир автора. Как бы ни трактовать этот процесс – как эмпатию, «вживание» в чужую субъективность, или как «вживание» в эпоху, в которую жил творец того или иного текста, в любом случае базисной операцией истолкования служило перемещение, а его идеалом – устранение зазора, отделяющего интерпретатора от интерпретируемого. Гадамер находит этот идеал непродуктивным. Во-первых, потому, что он недостижим. Интерпретатор никогда не сможет «освободиться» от собственной ситуации, перевоплотившись в другую субъективность. Вера в такую возможность – иллюзия наивного объективизма. Во-вторых – и это главное – потому, что стремление к такому не нужно.

Стремление Гадамера уберечь герменевтику от психологизма можно проиллюстрировать и иным образом. Когда Шлейермахер говорил о том, что истолкователь должен ―понять автора лучше, чем тот сам себя понимал‖, он ставил вопрос об объективном смысловом содержании (значении) текста, не сводимом к интенциям его создателя. То, что «хотел» сказать автор и то, что его произведение может «означать» - разные вещи. Смысл текста не тождествен его замыслу.

3. Размежевание традиционной и философской герменевтики

Сторонники теоретической герменевтики – ее можно также назвать традиционной -

вбольшинстве случаев крайне скептически относятся к Гадамеру и его последователям. Центральная фигура традиционной герменевтики - Эмилио Бетти. Опираясь на Шлейермахера, а также на Дильтея и его последователей, Э.Бетти создал всеобъемлющий компендиум процедур и правил истолкования текстов. Таков его труд «Общая теория интерпретации» (1955), переведенный с итальянского на основные европейские языки. Понимание текста – триадический процесс, включающий в себя следующие этапы: рекогнитивный (узнавание), репродуктивный (воспроизведение) и нормативный (применение).

Различие между «традиционной» и «философской» герменевтикой очевидно. Если

втрадиционной герменевтике понимание выступает как методологическая, то в философской – как онтологическая категория. Если цель традиционной герменевтики - методически выверенная реконструкция смысла, вложенного в тот или иной текст автором, то цель философской герменевтики - анализ структуры герменевтического опыта под углом зрения раскрытия заключенного в нем человеческого отношения к миру. Размежевание двух трактовок герменевтики носит достаточно резкий характер. Ряд

исследователей (в основном литературоведов) просто не принимает гадамеровской версии герменевтики, считая ее недопустимым уклонением от идеала научности. Герменевтика, согласно этому подходу, может быть только одна: это учение о правилах и процедурах интерпретации, и ничего более.

Своеобразную версию философской герменевтики предложил один из крупнейших французских мыслителей современности Поль Рикер (р. 1913). Он приходит к герменевтике из феноменологии, и, в частности, из феноменологии религиозного опыта. Важнейший элемент последнего – феномен греховности. Поскольку артикуляцией феномена греховности является признание, которое есть не что иное как есть языковое событие, перед феноменологом встает задача интерпретации. Это, во-первых, интерпретация символов греха и вины, а во-вторых - мифов о грехопадении и избавлении.

Герменевтическое истолкование нацелено на то измерение символа, которое, находя выражение в языке, не полностью совпадает со своим языковм выражением, не тождественно ему. Не сводимый к языку остаток - мощное и действенное в символе – требует установления обратной связи между языком и опытом, связи между сферой языка и конституцией живого опыта. Герменевтика, по Рикеру, обладает неоспоримым преимуществом также и перед аналитической философией, пытающейся перестроить живой язык в соответствии с той или иной идеальной моделью. Высшая цель "универсальной герменевтики", построить которую Рикер намерен на основе синтеза достижений различных частных типов интерпретации, – воссоединение утраченного единства человеческого языка.

В сфере философии влияние Гадамера ограничивается преимущественно немецкоязычным пространством (Р. Виль, Р. Бубнер, М. Франк и др.). В числе мыслителей, воспринявших импульс философской герменевтики, следует назвать австрийского теолога Эмериха Корета, использующего положения «экзистенциальной герменевтики» (или «герменевтической феноменологии») Хайдеггера и Гадамера для модернизации неотомистской антропологии. Наиболее известный из популяризаторов герменевтики в англо-американском культурном пространстве - канадский философ Жан Гронден.

Весомый вклад в разработку и осмысление герменевтической проблематики внес Отто-Фридрих Больнов (1903-1991), собственная концепция которого строилась на сочетании идей Дильтея и экзистенциально-феноменологической традиции ХХ века. О.Ф.Больнов посвятил значительную часть своего творчества разработке так называемой «герменевтической логики». У истоков ее стоит Ханс Липпс с его фундаментальным трудом «Исследования по герменевтической логике» (1938). Значительный вклад в развитие идеи «герменевтической логики» внес также ученик Дильтея Георг Миш.[1] Опираясь на Миша и Липпса, О.Ф.Больнов демонстрирует то обстоятельство, что логика не сводится к понятиям, и что сфера логического должна быть расширена – за счет включения в ее орбиту внедискурсивных форм артикуляции смысла.

Надо отметить, что герменевтическая проблематика присутствует в современной философии и без того, чтобы разрабатывающие ее мыслители принадлежали философскому направлению, связанному с этим имененем.

4. Этапы развития герменевтики

Герменевтика (греч. hermeneutike - искусство толкования) - в широком смысле искусство истолкования и понимания. Само слово герменевтика восходит к древнегреческим мифам, согласно которым посланник Богов Гермес был обязан толковать и разъяснять людям божественные мысли.

Сегодня герменевтика это с одной стороны метод понимания, с другой стороны философское учение.

Общая герменевтика уходит корнями в культуру народов примитивной цивилизации. Так, обряды посвящения молодых членов общества у «первобытных» племен сопровождаются толкованием мифов и ритуальных символов. В древности и

античных культурах жрецы объясняли слова прорицателей и письменно фиксировали эти объяснения. Но настоящее начало искусству герменевтики было положено греческими философами, которые задавались целью отыскать глубинный смысл в мифах и в произведениях Гомера. При этом они зачастую вкладывали в древние тексты и сказания смысл, весьма от них далекий. По существу, они лишь использовали мифы для изложения собственных взглядов.

В эпоху средневековья герменевтика приравнивалась аллегорической интерпретации Библии. Определенные фрагменты Ветхого Завета истолковывались как аллегорические указания на будущее явление Христа. Ориген в трактате О началах развивает учение о трех смысловых пластах Св. Писания: телесном, душевном и духовном. Телесный, или смысл – для простых людей. Душевный смысл – для тех, кто более усерден в вере. Духовный же смысл открывается лишь избранным.

Таким образом можно сказать, что герменевтика до эпохи Ренессанса носила религиозный характер, только с этой эпохи начинает развиваться научно-литературная герменевтика. В более поздний период свою собственную герменевтику будут развивать науки, связанные с интерпретацией текстов. Начиная с Ренессанса существует своя герменевтика в юриспруденции и филологии, а с 19 в. герменевтика занимает место в ряду исторических дисциплин. Поскольку в конечном счете все науки связаны с интерпретацией, они все в большей мере осознают необходимость герменевтической рефлексии.

Термин герменевтика стал употребляться в философском смысле в раннем немецком романтизме. Ф. Шлейермахер (1768–1834), работы которого имели основополагающее значение для герменевтики, превратил ее в учение об искусстве понимания как такового. Задача такого искусства – разработка правил интерпретации, гарантирующих правильное понимание, т.е. позволяющих обезопасить последнее от ошибок. Шлейермахер проводит методологически важное различие между нестрогой и строгой практикой интерпретации. Нестрогой практике, характерной для прежней герменевтической традиции, искавшей путей к пониманию «темных мест» текста и исходившей из того, что «понимание возникает само собой», Шлейермахер противопоставлял строгую практику интерпретации, утверждая, что «само по себе возникает как раз непонимание», тогда как понимание требует особого усилия. Работа герменевтики начинается поэтому не с трудностей в обнаружении смысла, а с продумывания методов, посредством которых смысл может быть понят. Искусство понимания заключается в умении реконструировать чужую речь. Герменевт должен быть в состоянии воссоздать из отдельных частей целостность речи, зафиксированной в том или ином тексте. Он должен понять автора лучше чем самого себя.

Окончательный поворот герменевтики в сторону философии происходит в 20 в. Хотя первые намеки на такой поворот можно найти уже в «философии жизни» позднего Дильтея и у Ницше, заявившего, что «нет фактов, есть только интерпретации», герменевтику как философскую дисциплину в этом ключе развивает М.Хайдеггер и его ученик Х.Г.Гадамер. Если у Хайдеггера герменевтика нацелена на самопонимание фактически существующего человека, то Гадамера интересует сфера гуманитарного знания, он стремится осмыслить «историчность» и «языковость» человеческого опыта.

Как метод собственно исторической интерпретации герменевтика разрабатывалась крупным мыслителем Вильгельмом Дильтеем (1830-1911). Он считал своей основной задачей разработку методологии гуманитарного знания, которую он понимал как «критику исторического разума». Его работы послужили своего рода проектом герменевтической философии. В результате «герменевтика» сделалась модным термином и начиная с 1920-х годов вошла в состав «философии истории».

Дильтей выдвинул метод "понимания". Понимание сродни интуитивному проникновению в жизнь. Понимание своего внутреннего мира достигается с помощью самонаблюдения, а понимание чужого мира - путем "сопереживания", "вчувствования".

По отношению к культуре прошлого понимание выступает как метод интерпретации, названный Дильтеем герменевтикой. Он формулирует программу герменевтики как методологии. Функция герменевтика состоит в том, чтобы «прояснить возможность познания взаимосвязи исторического мира, а также найти средства, необходимые для осуществления такого познания». Саму герменевтику Дильтей определяет как «искусство понимания письменно зафиксированных проявлений жизни». Отсюда следует, что герменевтика присутствует во всех гуманитарных науках.

Сам Дильтей не разрабатывал герменевтику как искусство истолкования, однако этим занялись его многочисленные последователи. Одну из последних попыток такого рода предпринял итальянский ученый Э. Бетти.

На наследие Дильтея опирался в ранних работах Хайдеггер: его лекции по «герменевтике фактичности» посвящены самоистолкованию человека. Исходная хайдеггеровская интуиция заключается в том, что мир дан нам в модусе значимости. Толкование вещей не привносится в них, а принадлежит им изначально. Человек всегда имеет дело с миром как со своим «жизненным миром».

В поздних работах Хайдеггер отходит от герменевтической программы .

Не без влияния хайдеггеровских идей Х. Липпс предпринимает в 1936 попытку создания «герменевтической логики». Ее предмет – живая речь, а не косная морфология суждения, как в классической логике. Последняя, в частности, полностью отвлекается от того обстоятельства, что речь «позволяет нам нечто узнать». Истинное содержание речи надо искать не в высказывании, а в ситуации, где некоторое утверждение или замечание возникает и где оно оказывает определенное воздействие на говорящего. Эти мысли Х.Липпса по праву считаются предвосхищением теории языковых актов, созданной позднее Дж. Сѐрлем и Дж. Остином.

Дальнейшую разработку этой темы осуществлял Ханс Георг Гадамер (р. 1900), ученик М. Хайдеггера. Он понимал герменевтику широко - как учение о бытии, как онтологию, пожалуй, скорее как теорию познания. В его книге Истина и метод: Основные черты философской герменевтики (1960) осуществлен синтез герменевтической традиции. Полемизируя с Дильтеем и его последователями, Гадамер показывает, что своеобразие герменевтической позиции расположено вовсе не в методологической плоскости.

Гадамер, по его словам, пытался примирить философию с наукой.

Понимание для Гадамера - способ существования для человека познающего, действующего и оценивающего. Понимание в качестве универсального способа освоения человеком мира конкретизируется Гадамером как «опыт».

Средой герменевтического опыта является язык. «Язык - это универсальная среда, в которой осуществляется само понимание. Способом этого осуществления является истолкование». Язык рассматривался исследователем как особая реальность, внутри которой человек понимает другого человека и также понимает мир. Язык - основное условие, при котором возможно человеческое бытие.

Фундаментальной характеристикой человеческого бытия и мышления Гадамер считал «историчность»: т.е. бытие определено местом и временем - той ситуации, в которой рождается и живет человек.

5. Принципы герменевтики

Принципы герменевтики, выработанные со времен Ренессанса до наших дней, можно свести к нескольким главным положениям.

1)Тексты необходимо изучать не в изоляции, а в общем контексте, целостной структуре произведения.

2)При истолковании текста важно составить по возможности наиболее полное представление о личности автора, даже если неизвестно его имя.

3)Огромную роль в интерпретации документа играет реконструкция исторической

икультурной среды, в которую был включен автор.

4)Требуется тщательный грамматический и филологический анализ памятника в соответствии с законами языка оригинала.

5)Поскольку каждый литературный жанр имеет свои особенности и приемы, важно определить, к какому жанру принадлежит данный текст (с учетом специфики его художественного языка: гиперболы, метафоры, аллегории, символы и т.д.).

6)Толкованию должно предшествовать критическое изучение рукописей, призванное установить наиболее точное чтение текста.

7)Толкование остается мертвым без интуитивного сопричастия духу памятника.

8)Пониманию смысла текста может способствовать сравнительный метод, т.е. сопоставление с другими аналогичными текстами.

9)Толкователь обязан установить, какой смысл написанное имело прежде всего для самого автора и его среды, а затем уже выявить отношение памятника к современному сознанию.

Суммируя вышеизложенное можно сделать следующий вывод. Адекватное понимание различных текстов и их интерпретация - одна из труднейших задач, которая стоит перед читателем-интерпретатором. Но к герменевтике целесообразно прибегать в том случае, когда мы имеем дело с действительно сложными, запутанными философскими или психологическими текстами.

6. Проблема герменевтического анализа и интерпретации

В последнее десятилетие на Западе широкое распространение получили различного рода герменевтические концепции. Герменевтическое направление весьма своеобразное явление духовной жизни современного буржуазного общества. Трудно дать однозначное определение герменевтике, целесообразнее привести наиболее характерные ее трактовки. Герменевтика рассматривается как прикладная техника и методология истолкования текстов; как филологическая, историческая и философская теории истолкования текстов; как методология общественных наук вообще; как универсальное философское учение, способное служить методологической и мировоззренченской основой понимания действительности.

Учитывая, что герменевтика возникла гораздо раньше феноменологии и что многие крупные представители герменевтического направления, такие, как, например, В.Дильтей, достаточно критически относились к феноменологической методологии, необходимо ограничить предмет нашего анализа. Мы рассмотрим только ту линию развития герменевтической методологии, которая непосредственно связана с феноменологической философией. Поэтому целесообразно, во-первых, проанализировать характер переосмысления феноменологии Гуссерля в философии М. Хайдеггера, во-вторых, выяснить, как это переосмысление было продолжено Г.-Г.Гадамером, и, в-третьих, рассмотреть, что нового внес П.Рикѐр в герменевтическую методологию. Критический анализ концепций крупнейших представителей герменевтической философии, испытавшей вместе с тем значительное влияние феноменологии, позволит выявить ряд существенных моментов феноменологической методологии, показать ограниченность предпосылок, на основе которых феноменологи пытались решить методологические проблемы научного знания.

Феноменология, как мы убедились, возникла как наука о структуре и содержании сознания, наука о субъективности. Вместо позитивистского мира объективных абстракций Гуссерль предлагал вернуться к жизненному миру человека во всей его конкретной полноте. Центральной проблемой феноменологии становится не проблема философского исследования мира как существующего самостоятельно, но проблема "смыслополагания" мира, т.е. раскрытие той активности сознания, благодаря которой мир предстает перед нами как иерархия смыслов.

Смысловое истолкование в феноменологии осуществляется на основе метода интенционального анализа сознания. Этот анализ характеризуется как специфическая деятельность, состоящая в "обнаружении потенциальностей, имплицитно заключенных в

актуальностях сознания, благодаря чему в ноэтическом отношении реализуется истолкование, изъяснение и прояснение полагаемого сознанием предметного смысла" [115, т. 1, с. 83-84].

Наиболее значительное влияние на разработку герменевтической методологии оказали, на наш взгляд, метод интенционального анализа и концепция жизненного мира Гуссерля.

Метод интенционального анализа предназначался Гуссерлем для исследования субъективных реальностей. Если выявить за всеми мистификациями реальный смысл этого метода, то можно говорить, как считает Г.И.Богин, об "особой форме переконцентрации установки от неактуального для понимания материала к актуальному для понимания, при которой возникает своеобразное субъективное состояние реципиента, программируемое данным текстом" [9, с. 36].

Г.И. Богин выделяет следующие положения феноменологии Гуссерля, которые могут представлять интерес при разработке герменевтической теории понимания: 1) субъективные, реальности, опредмеченные в культуре, образуют открытую систему и при этом поддаются типологизации; 2) субъективные реальности (смыслы) интенциональны, т.е. обращены на объект, вследствие чего исследователь вместо ограниченного набора опредмеченных идеальных конструкций должен иметь дело с неограниченным горизонтом опредмеченных смыслов; 3) субъективные реальности могут по-разному рефлектироваться в сознании; они могут стать либо предметом знания, либо средством реактивации собственных переживаний реципиента, либо средством провоцирования новых переживаний. Эти процессы могут совмещаться, ибо они получаются в результате разных техник понимания, действующих одновременно в различных сочетаниях.

На современную буржуазную герменевтику большое влияние оказала также гуссерлевская концепция жизненного мира, которая начинает играть все большую роль в качестве своеобразной парадигмы во всех направлениях современной буржуазной философии. Взяв на вооружение концепцию жизненного мира, герменевтика внесла в нее ряд существенных корректив. Если феноменология стремится раскрыть априори социально-исторического мира сквозь призму субъективности, то герменевтика предпочитает заниматься выявлением социальных феноменов, прибегая прежде всего к языку. Современная философская герменевтика использует понятие жизненного мира чаще всего как общий фон, называя его «миром понимания», «человеческим миром», «языковым миром» и т.п.

Многие буржуазные исследователи считают, что Мартин Хайдеггер (1889-1976) настолько существенно переосмыслил и углубил феноменологию, что о его философии правомерно говорить как о «радикальной феноменологии»1. И действительно, такие центральные проблемы феноменологического анализа, как редукция, интенциональность и другие, были переосмыслены Хайдеггером достаточно радикально. Причем эта радикальность касалась не углубления теоретико-познавательных аспектов феноменологического метода, но прежде всего принципиально иной его ориентации. Общим для Гуссерля и Хайдеггера является то, что они исходили в своих исследованиях из субъективного опыта. В остальном же их интересы были принципиально различны.

Феноменология для Гуссерля была по преимуществу эпистемологической деятельностью, «трансцендентальной теорией науки», «чистой наукой» о трансцендентальной субъективности, выявляющей структуры и акты сознания, в которых конституируются субъект, окружающий мир и интерсубъективные связи. Феноменология Гуссерля стремилась быть эйдетической наукой, описательной теорией чистого

1 Об этом, в частности, пишут авторы статей сборника «Радикальная феноменология». В достаточно четкой форме подобную мысль выразил Г. Ромбах, когда писал, что «феноменология Хайдеггера относится к феноменологии Гуссерля как современная геометрия к геометрии Евклида» [193, с. 98].

трансцендентального опыта. Эпистемологические устремления основателя феноменологии для Хайдеггера были абсолютно чужды. Последний рассматривал феноменологию не в качестве эпистемологической теории, а как метод онтологического исследования, который позволяет раскрыть природу человека в его отношений с миром. Философия, писал Хайдеггер, есть «универсальная феноменологическая онтология, основывающаяся на герменевтике человеческого бытия» [102, с. 338]. Такие понятия гуссерлевской феноменологии, как «чистое сознание», «трансцендентальный опыт», были для него пустыми абстракциями. Хайдеггер стремится не к интуитивному усмотрению сущностей и их описанию, а к интерпретации тех феноменов, с которыми человек постоянно имеет дело. Поэтому он ориентируется не на трансцендентальный, а на герменевтический опыт, который, с его точки зрения, дает возможность раскрыть реальные связи человека с окружающим миром. Таким образом, можно констатировать принципиальное смещение Хайдеггером целей феноменологического анализа, что, в свою очередь, привело к соответствующим изменениям и в понимании феноменологического метода.

Прежде всего, Хайдеггер считает, что смысл редукции состоит вовсе не в том, чтобы путем заключения мира в скобки исследовать чистую субъективность как первоисточник всего существующего, но, напротив, в том, чтобы способствовать пониманию разнообразных форм реальных взаимоотношений человека с окружающим миром. Поэтому философские размышления должны исходить не из философских абстракций уровня трансцендентального Эго, а из факта укорененности человека в мире, из его «бытия-в-мире». Вместо редукции целесообразно, по мнению Хайдеггера, говорить о «продукции» – той практической деятельности, благодаря которой возникает нерасторжимая связь человека с миром. Задача исследователя заключается не в редуцировании разнообразных форм взаимоотношения человека с миром, а как раз в обратном – в сохранении этого разнообразия и тщательном герменевтическом его истолковании. Понятие редукции переосмысливается Хайдеггером явно в экзистенциальном плане, о чем свидетельствует также его отказ от приоритета теоретической установки при анализе философских и научных проблем.

Если последней инстанцией для Гуссерля было трансцендентальное Я, то Хайдеггер в своем герменевтическом истолковании исходит из "фактичности" человеческого существования, которое он пытается выразить в так называемых экзистенциалах, рассматриваемых как более фундаментальные предпосылки человеческого существования, чем характеристики чистой субъективности. В отличие от Гуссерля Хайдеггер предпочитает говорить не об интенциональном анализе сознания, а об экзистенциональной аналитике человеческого существования. С экзистенциалистских позиций переосмысливается и проблема конституирования. Целью конститутивного анализа становится экспликация тех характеристик бытия, которые специфичны только для человека. Параллельно этому существенно пересматривается и трактовка интенциональности. Для Хайдеггера она является производной от "бытия человека в мире".

Подобная интерпретация феноменологии позволила Хайдеггеру сосредоточить внимание на анализе тех структур переживаний, в которых мир дан нам не теоретически, как у Гуссерля, а практически. «Бытие-в-мире» имеет свои формы, которые, по мнению Хайдеггера, невозможно вывести из познавательных форм. Более того, познание – это, в сущности, один из модусов нашего отношения к миру, причем модус не самый фундаментальный: оно предполагает объективацию, однако не все феномены человеческого существования поддаются объективации. Наиболее значимые характеристики человеческого существования, по мнению Хайдеггера, вообще невозможно объективировать. Путь к ним лежит не через объективное, т.е. научное, познание, оперирующее категориями, а через герменевтическое истолкование.

Термин "герменевтика" используется Хайдеггером в сфере анализа бытия человека, смысл которого можно выявлять и истолковывать подобно тексту1. Такое истолкование возможно, поскольку человеческое бытие всегда осмысленно, всегда ориентировано на что-либо. Человек стремится реализовать свои возможности, т.е. быть самим собой. Таким образом, истолкование человеческого бытия заключается в раскрытии назначения человека, той цели, которая определяет его историческую жизнедеятельность. Системой отсчета при таком герменевтическом истолковании должно быть не "чистое сознание", как у Гуссерля, а конкретное бытие человека.

Истолковывая человеческое существование, Хайдеггер ввел в феноменологический анализ целый ряд новых феноменов, таких, как "боязнь", "страх", "забота" и др. Однако их феноменологические описания, как верно отмечает Г.Шпигельберг, довольно скудны, так как они зачастую подменяются "впечатляющими наименованиями". В герменевтическом истолковании Хайдеггера отсутствовала предварительная работа по описанию, классификации и тщательному анализу феноменов, что привело к произвольности и недостаточной обоснованности феноменологических описаний. Этим в какой-то мере можно также объяснить безапелляционный и пророческий тон суждений Хайдеггера, недостаточное терпение и сочувствие к читателю, что способствовало превращению его герменевтической феноменологии в своеобразный "эзотерический культ" [206, т. 1, с.

352].

Все это говорит о том, что в философии Хайдеггера имела место не детальная проработка методов герменевтической феноменологии, но попытка философского обоснования герменевтического анализа. Именно эти мотивы творчества Хайдеггера оказали значительное влияние на последующее развитие герменевтической феноменологии и современной буржуазной философии вообще.

Позднее концепция феноменологической герменевтики превращается у Хайдеггера в универсальную герменевтику, что находит свое выражение в попытке охарактеризовать отношение человека к бытию не в активных, а в пассивно-рецептивных терминах. Место человека как действующего субъекта, который в определенном смысле творит самого себя, свое бытие, занимает человек, чья деятельность сведена к минимуму, в основном к ожиданиям и прислушиванию к знакам бытия, которые подлежат герменевтическому истолкованию. Открытость бытия, проявлявшаяся ранее через экзистенциальную структуру личности, теперь становится функцией языка, которым говорит якобы само бытие.

Герменевтический метод используется Хайдеггером на всех этапах философского творчества. Первоначально герменевтический анализ призван был дать ответ на вопрос о смысле человеческого бытия, затем объектом герменевтического анализа становится язык. Таким образом, герменевтические принципы онтологизируются и универсализируются Хайдеггером, а "понимание" рассматривается в качестве фундаментальной характеристики бытия.

Дальнейшее развитие идеи герменевтической феноменологии получили в концепции Ганса-Георга Гадамера (р. 1900), попытавшегося синтезировать их с принципами описательной феноменологии Гуссерля, с истористским подходом Дильтея и на этой основе создать философский фундамент наук о духе2.

1 На герменевтическую феноменологию Хайдеггера значительное влияние оказала также герменевтическая концепция В.Дильтея, исследующая онтологический смысл исторических форм человеческого духа. Для Дильтея – это теологически ориентированная динамическая тотальность, что в принципе соответствовало феноменологическому подходу к сознанию.

2В своей философской автобиографии Гадамер отмечает, что на мыслителей его поколения основное влияние оказали не аналитический гений Гуссерля или его «дескриптовное терпение», но стремление Хайдеггера раскрыть мотивационную основу философских традиций. Последний на примере греческой философии показал, что философскому мышлению должна быть присуща