wtdnRoOHkg

2. Что такое карточная система?

Как только началась война, в Мурманской области, как и в других районах страны, была введена карточная система – нормированное снабжение населения продуктами и товарами первой необходимости. В дневнике М.И. Старостина имеется запись за 16 июля 1941 г.: «Второму секретарю обкома партии И.И. Федорову и И.Н. Буянову поручил проверить наличие продовольствия, а также продумать и подготовить вопрос о переходе на карточную систему распределения продуктов» [9, с. 26].

В воспоминаниях мурманчан о войне в Заполярье есть детали этого события. Пришли люди утром в магазин, а там все полки продовольственных отделов пустые. Даже консервов не стало. Дальневосточные крабы, лежавшие годами без употребления, тоже исчезли.

А капитан Мурманского торгового порта Георгий Вольт отмечал в своем дневнике: «Питание портовиков ухудшилось, так как всё основное и лучшее выделялось армии и флоту. 29 августа вводится система продовольственных и промтоварных карточек».

Городское население Мурманской области было разделено на четыре категории: рабочие и ИТР, служащие, иждивенцы и дети до 12 лет. По нормам снабжения рабочие получали 650–700 граммов хлеба, служащие – 500, иждивенцы и дети – по 400 граммов. Рабочим и ИТР (первая категория) планировалось выдавать в месяц 2,2 кг мяса, 1 кг рыбы, 800 г жиров, 2 кг крупы и 1,5 кг сахара. Всем остальным группам населения выдавалось меньше. Детям, в частности, выдавали по 400 г мяса, рыбы, жиров и 1,2 кг круп

[1, с. 14].

Но вся беда заключалась в том, что эти нормы не всегда обеспечивались снабжением. Мясо и жиры приходилось заменять рыбой, картофель и овощи – крупами, сахар – залежавшимися с довоенных времён мёдом и пастилой. Выкручивались, как могли.

Самое тяжелое время с продовольствием на Кольском полуострове было зимой 1941–1942 гг., особенно в начале 1942 г. 19 января 1942 г. М.И. Старостин записал в дневнике: «Хлеб, вот что меня сейчас больше всего беспокоит. Несмотря на ряд решений правительства и телеграммы, что нам много всего отпущено, мы в область почти ничего не получили. Сейчас осталось всего 100 тонн муки. А чем кормить народ дальше?» [9, с. 75]. А через два дня (21 января) новая запись: «Дал шифровку о том, что у нас осталось муки не более чем до 1 февраля с.г.» [9, с. 75].

Вот этим и объясняется введенный в области драконовский закон – потерянные карточки не восстанавливать. Потеря продуктовых карточек в войну была настоящей трагедией для человека или целой семьи. Этот жизненно важный документ был фактически «на предъявителя» – листок серой бумаги с квадратиками чисел и названий продуктов (хлеб, мясо, рыба, сахар и т.д.) без фотографии, чтобы определить владельца.

51

Новую карточку можно было получить только в начале следующего месяца.

А тут еще одна проблема – с фуражом для конского поголовья. 24 января 1942 г. М.И. Старостин писал: «Начальник тыла 14-й армии тов. Мальцев доложил, что сена для лошадей нет уже два дня, осталось всего на полтора дня. Лошади отощали, многие из них дохнут. Тех, на которых уже ездить нельзя, забиваем на колбасу. Что же делать? Ведь могут погибнуть 16 тысяч лошадей» [9, с. 77].

Аналогичное положение было с кормами для оленей. Они не хотели есть сено, а комбикормов не было. А ведь на Мурманском и Кандалакшском направлениях были тысячи оленей, пригнанных не только из Ловозерской тундры, но и Ненецкого национального округа.

В дневнике Старостина имеется запись за 16 декабря 1941 г.: «На военном совете армии рассмотрели вопрос о питании фронтовых воинских частей. Вынесли решение просить увеличить норму пайка для бойцов, так как в связи с зимой имеем 20 смертных случаев от истощения и 66 человек положены в госпиталь» [9, с. 61]. Североморец, артиллерист 241-го гаубичного полка 14-й дивизии Борис Георгиевский вспоминал: «Ели что придется. Иногда обед состоял из одной крепко соленой селедки, после которой сильно хотелось пить. Воды на НП не было, глотали снег. Ложка, которую я захватил из дома, сломалась, пришлось смастерить деревянную, как сделали это многие солдаты» [6].

Особо тяжелое положение было в подразделениях «Оборонстроя» и запасных полках. Мурманчанин В.П. Щипков вспоминал: «Самое памятное впечатление от тех дней – постоянный нестерпимый голод. То ли и впрямь не снабжался продовольствием запасной полк, то ли разворовывали не в меру, но некоторые из бойцов погибли, даже не приняв боевого крещения, – от голода» [5].

Участник боев на Кандалакшском направлении В. Шубин вспоминал, что осенью 1941 г. у станции Войта получали в день по одному сухарю и куску сахара [7].

Да что там ссылаться на других ветеранов. Я сам испытал прелести шестимесячной учебы в 55-м запасном полку Приволжского военного округа. Мы рвались на фронт не столько из-за патриотизма, из-за желания быть героем, мы просто хотели убежать от голода… [1, с. 14]

Но вернемся к Мурманску.

…Несмотря на общее тяжелое продовольственное положение, были на Кольском Севере категории населения, которых голод и продовольственные проблемы почти не коснулись.

Во-первых, это подводники Северного военно-морского флота. Их рацион не урезался. Они даже стали получать доппайки. Кроме хлеба и мяса, рыбы и картофеля, овощей и круп они получали молоко (свежее и топленое), масло, сахар, кондитерские изделия. Из Астрахани им присылали во-

52

блу в больших консервных банках, из Узбекистана – яблоки и гранаты, из Грузии – вино и «Боржоми». На подводных лодках не переводился шоколад, матросы ежедневно получали вино.

А по приходу на родную базу после удачного похода их ждал жареный поросенок. Адмирал А.Г. Головко жаловался начальнику подплава Виноградову, что в подсобном хозяйстве не успевают выращивать поросят. На что подводник отвечал: «А пусть они составят график опороса свиней под даты наших рейсов в море».

Кроме подводников достаточно стабильно снабжали летчиков, или, как их называли в войну, летный состав ВВС. Их рацион тоже был разнообразен и не менялся в худшую сторону. 12 ноября 1941 г. ГКО принял постановление № 662, где говорилось: «Установить на самолетах фронта на случай аварий и вынужденных посадок пищевой запас на одного человека: молока сгущенного – 3 банки, консервов мясных – 3 банки, галет «Крекер» – 800 г, шоколада – 300 г, сахара – 400 г» [4, с. 280].

Третьей привилегированной группой военнослужащих были разведчики и бойцы особых частей. Мурманчанин Иван Бородулин в своей книге «Мы – разведка» писал, что, уходя в разведку, они брали с собой по фляге чистого спирта, сухари, консервы, концентраты и шоколад. Иногда в рацион попадали латышские шпроты и американская ветчина, которая доставлялась в квадратных банках (маленькие – по 300–400 г, большие – по 1,5 кг), открывавшихся специальным ключиком, прикрепленным к стенке банки. А какой аромат шел от этих банок, прозванных солдатами «второй фронт» [4, с. 285].

Неплохо в войну снабжались и партизаны, когда были на базе. Только в 1943 г. для партизан было выделено 763 банки мясных консервов, 350 кг сала-шпик, 215 кг сливочного масла, 160 литров спирта и 48 литров водки, а также 319 кг шоколада [9, с. 362].

Еще одной группой военнослужащих, пользующихся правом привилегированного снабжения, были генералы и адмиралы, полковники и каперанги. В уже упомянутом постановлении ГКО от 12 ноября 1941 г. был подпункт: «Среднему и высшему начальствующему составу действующей армии… отпускать бесплатно фронтовой паек с добавлением в сутки на человека: масла сливочного или сала – 40 г, печенья – 20 г, рыбных консервов – 50 г, папирос – 25 штук, спичек (в месяц – 10 коробок)» [2, с. 95].

Не голодало и местное начальство: члены бюро Мурманского обкома ВКП(б), партийные секретари, руководство облисполкома, управления НКВД и т.д. Об этом можно судить по дневнику М.И. Старостина. Там упоминаются товарищеские и семейные ужины-встречи и банкетыфуршеты, разного рода приемы по случаю приезда или отъезда высокого начальства.

Что же, как говорят французы, c’est la vie – такова жизнь.

53

3. Как выходили на Мурмане из трудных положений?

Северян в Великую Отечественную войну спасало, как и всегда, море. Рыбный промысел, спешно прерванный в июне 1941 г., был восстановлен. На оставшихся от мобилизации стареньких траулерах и сейнерах рыбаки пошли на промысел. Только во второй половине 1941 г. они выловили 50 тысяч тонн рыбы. Весной 1942 г. тралфлот был военизирован: траулеры вооружили сорокапятками и пулеметами «Эрликон». Пополнили команды стариками-пенсионерами и женщинами. Рыбаки пошли в дальние районы Баренцева моря. Из месяца в месяц росли уловы. В 1944 г. тралфлот добыл рыбы в два раза больше, чем в 1943 г. [9, с. 428] Треска, сельдь, палтус пошли на снабжение армии, флота, гражданского населения. Перед каждой крупной военной операцией начальник тралфлота Г.Г. Тисленко получал задание – дать дополнительно определенное количество рыбы. Мурман стал отправлять рыбу в осажденный Ленинград и соседние области.

Не забывал гослов в войну и зверобойные кампании в горле Белого моря. Был организован сбор водорослей, планировалась добыча морской капусты. На остров Кильдин выезжали специалисты, чтобы решить, где и как добывать это противоцинготное средство [9, с. 218]. Море, как и в старину, спасало северян.

Летом 1942 г. была организована специальная экспедиция под названием «Продовольствие». По решению обкома ВКП(б) группа мурманчанподростков во главе с орнитологом Львом Белопольским в июне высадилась в районе птичьих базаров на архипелаге Новая Земля. За месяц работы было собрано 500 тыс. яиц и более 30 тыс. птичьих тушек [4, с. 289; 5]. И всё это было направлено в госпитали и столовые Мурманска.

Еще одним источником пополнения запасов продовольствия оставалась земля-матушка. В войну все свободные территории, пригодные для земледелия, были пущены в оборот. Сельское хозяйство стало в центре внимания местных властей.

Отчитываясь летом 1944 г. на сессии облисполкома, М.И. Старостин с гордостью сообщал, что посевные площади выросли в 1942 г. на 285 га по сравнению с 1941 г., в 1943 г. – еще на 700 га. В 1944 г. только под картофель была отведена 1 тыс. га [9, с. 318].

Каждой весной во всех населенных пунктах области начинались огородные кампании – засевали любой клочок земли. В публикации дневника Старостина на фото показаны грядки на площади Пять Углов в Мурманске: тут росли лук, капуста, редиска и, конечно же, картошка. Мурманчане радовались каждому зеленому стебельку, каждой стрелке зеленого лука. Природа помогала людям – в военные годы хватало солнечного тепла, и зелень быстро шла в рост.

Говоря о решении продовольственных проблем, нельзя забывать и еще один фактор – помощь союзников.

54

Положение с продовольствием в нашей области стало улучшаться, как только в Мурманск стали приходить корабли с грузом по ленд-лизу. Корабли из США и Великобритании возили не только танки и самолеты, боеприпасы и стратегическое сырье, но и продовольствие (зерно, муку, пищевые концентраты, яичный порошок, сало-лярд). Часть этого груза стали оставлять в Мурманске для нужд Карельского фронта, Северного флота и населения Кольского полуострова. По инициативе И.Д. Папанина был создан специальный фонд для снабжения гражданского населения. Пополнялся он своеобразно – всё, что попадало под бомбы врага, при взрывах авиабомб разбрасывалось по территории порта или железной дороги, тщательно собиралось, сортировалось, очищалось, учитывалось и поступало в этот фонд. А это порой были немалые добавки. Так, в марте 1944 г. после бомбежки нашего эшелона с продовольственными грузами было собрано 23 тонны гороха, 13 тонн сахара, 12 тонн муки [9, с. 382]. Всё это было распределено между жителями Мурманска и Кандалакши. В старину на Руси говорили – что с возу упало, то пропало. В войну этому правилу не следовали: всё собиралось и шло на нужды местного населения.

На решение продовольственных проблем в войну были нацелены все рабочие коллективы области. При всех организациях и предприятиях (тралфлот, судоверфь, железнодорожное депо, комбинаты «Апатит» и «Североникель») были организованы подсобные хозяйства. Там выращивали свиней, овец, коз, домашнюю птицу. Ни одно ведро отходов в столовых не могло попасть в помойку, всё шло в дело.

Но пока подсобные хозяйства дадут продукцию, нужно было время. И потому везде спешно создавали бригады рыбаков и охотников, которые отправляли в тундру и на побережье. Командированные мурманчане били диких оленей и лосей, медведей и зайцев. Добычу отправляли в столовые своих учреждений. Бригады рыбаков на весельных лодках промышляли вдоль побережья, ловили сетями и на поддев треску и пикшу, селедку и другую рыбу. На реках и озерах велся подледный лов рыбы, а мурманские мальчишки и девчонки в пору отлива бежали на мелководье залива, ловили в ямах застрявшую живность. Старики сидели на пристанях и в облюбованных местах с удочками и в удачные дни вылавливали по 5–6 кг рыбы. Предпринятые меры помогали решать проблему голода.

Осенью 1941 г. началась грибная страда. Грибы росли тогда сразу за второй террасой центра, у Росты и Нагорного. Если до войны сыроежки и за грибы не считали, то теперь в дело пошли все съедобные грибы, их заготавливали – сушили, солили, благо, что дела с солью в Мурманске обстояли благополучно. А получилось это так.

Перед самой войной к нам в область приехали А.Н. Косыгин, только что назначенный заместителем председателя СНК и новый нарком рыбной промышленности Полина Жемчужина (жена В.М. Молотова). Высокие гости объехали всё побережье и везде слышали одно: «Дайте нам соли!

55

Рыбы полно, а как ее сберечь?». Правительственные чиновники, вернувшись в Москву, не забыли просьбу северян и приказали отгрузить в Мурманск несколько эшелонов соли. И вот с озёр Эльтон и Баскунчак пошли в Мурманск поезда с солью. Этот груз разгружали с платформ прямо в рыбном порту. И эти своеобразные «скирды» из соли спасали мурманчан всю войну. В одной из этих соляных гор оборудовали бомбоубежище, а другие использовали по назначению: на рыбокомбинате, на траулерах, в общепите.

Говоря о путях улучшения продовольственного снабжения населения Мурманска, нельзя забывать и местную инициативу. Так, ученые ботанического сада в Кировске докладывали обкому партии, что они освоили выпуск патоки и (трудно в это поверить!) водки из лишайников [9, с. 390]. А как решали свои семейные продовольственные проблемы мурманчане, видно из воспоминаний начальника штаба МПВО Октябрьского района А.А. Воронина. В своей книге «Мурманск в огне войны» он писал: «Резкое ухудшение питания мурманчане почувствовали после того, как сгорели от вражеских бомб продовольственные склады. Свежую картошку заменила сушеная. В столовых появилось блюдо-новинка – борщ из морской капусты. Мясо отпускалось только больницам и госпиталям. Все, кто оставался

вгороде, были закреплены за столовыми. Туда мы сдавали свои продовольственные карточки и могли один раз в день пообедать». (Про эти супы

внароде говорили: «Крупинка за крупинкой бегает с дубинкой». – А.К.) Но продолжим цитировать Воронина: «Утром и вечером большинство мурманчан довольствовалось сбереженным ломтем хлеба и кипятком. Многие искали каких-либо добавок к рациону. Я, например, в часы нелетной погоды, чаще всего на рассвете, самодельными снастями ловил рыбу в заливе. Уловы были, как правило, хорошими, за час удавалось надергать 50–60 тре-

щочек» [3, с. 106–107].

Авот что вспоминала о питании в войну мурманчанка А.С. Хрусталева: «Продовольствия не хватало. Коля (муж, Николай Николаевич Блинов, судовой механик) через месяц получил «литерную» карточку, на детей (а их было двое. – А.К.) выдавали по четыреста граммов хлеба, а я, пока не оформилась на работу, получала триста граммов. Приходилось сдавать кровь, чтобы получить рабочую карточку» [10, с. 105].

Но, так или иначе, мурманчане устояли, выжили, всё вытерпели. С 1 декабря 1942 г. нормы питания в Заполярье были увеличены. Рабочие стали получать по 800 г хлеба. М.И. Старостин «хвалился»: «Вряд ли ка- кая-либо другая область имеет такие нормы снабжения» [9, с. 220].

4. О презентах и банкетах

Чтобы у читателей не создавалось тягостного впечатления от войны – всё смерть да голодуха, надо упомянуть и о светлых сторонах того времени. Ведь не только хлеба надо было людям, но душа и сердце тоже требо-

56

вали своей «пищи». Люди любили, дружили, общались, и не только с близкими, – на Мурман приезжали делегации со всей страны проведать своих земляков. Новосибирская область прислала северянам пельменей (целых 100 тысяч!). Из Дагестана прислали фрукты (виноград и яблоки) и несколько баранов (на шашлыки). Осенью 1942 г. Мурманскую область посетила делегация Красноярского края во главе с К.У. Черненко, будущим генеральным секретарем ЦК КПСС, тогда работавшим в Сибири.

Чтобы как-то скрасить полуголодное существование основной массы населения Мурманска и области, поднять настроение, власти регулярно организовывали выдачу праздничных подарков. Это делалось в канун Нового года, к 23 февраля, 8 марта, 1 мая и 7 ноября.

В феврале 1942 г. для воинов 14-й армии и Северного флота было подготовлено 20 тыс. подарков, из них было отправлено на Мурманское направление – 10 тыс., на Кандалакшское – 6 тыс., на Северный флот – 3,5 тыс. Тысячи подарков были отправлены в госпитали. В своем дневнике М.И. Старостин писал, что для армии были собраны 22 тыс. посылок и тонна баранок, для Северного флота дополнительно собрали тонну пряников [9, с. 92]. К майским праздникам 1942 г. было отправлено 17 тыс. подарков в 14-ю армию, 15 тыс. – в 19-ю армию и 8 тыс. – на Северный флот

[9, с. 125].

Мурманчане посылали подарки в армию и флот и по другим поводам – в осажденный Ленинград, по случаю присвоения 52-й дивизии гвардейского звания, в дни вручения правительственных наград. В сентябре 1942 г. мурманчане отмечали годовщину создания Полярной (теперь 186-й) дивизии. В Лоухи выехала делегация из 17 человек с подарками: 5 тонн сельди, 500 кг конфет, 1 500 кг печенья и 100 литров водки [9, с. 188]. А летом 1943 г., когда исполнилось 10 лет Северному флоту, каждому краснофлотцу был вручен именной подарок.

Щедрость мурманчан, их доброту и радушие отмечали и приезжавшие из Москвы «ревизоры»: наркомы рыбной промышленности Ишков и морского транспорта Ширшов. Обычно по возвращении из командировки на Север их помощники и секретари тащили вместительные портфели и чемоданы с копченым палтусом, свежей семгой, тресковой печенью. Особой щедростью отличался И.Д. Папанин, у которого был особый подарочный фонд. Да и Старостин не забывал москвичей. Вот одна из записей его дневника – за 24 января 1944 г. : «Был в ЦК ВКП(б): у тов. Крупина, договорился о вывозе из вагона 3 000 штук банок рыбных консервов, привезенных мною для ХОЗУ ЦК ВКП(б)» [9, с. 373]. Тогда не говорили о взятках, коррупции, но помнили русские поговорки: «Не подмажешь – не поедешь», «Сухая ложка рот дерет».

Особый интерес для современников представляют взаимоотношения с иностранцами. Мурманчане стали контактировать с англичанами еще с лета 1941 г. Когда группа английских летчиков добиралась из Архангель-

57

ска в Мурманск, им пришлось задержаться на аэродроме в Африканде. Для гостей был организован банкет. А в Ваенге англичане вообще чувствовали себя как дома. Для них пекли пироги с палтусом и морошкой, не забывали и знаменитую английскую овсянку.

Русская благожелательность, подкрепленная подарками, тоже служила делу Победы. 16 декабря 1941 г. М.И. Старостин писал в дневнике: «По совету тов. Майского (посол СССР в Лондоне. – А.К.) послал в подарок сёмгу на 12 кг и 20 литров водки командиру английского крейсера “Кент”, доставившему в Мурманск английскую миссию» [9, с. 62].

Кстати говоря, банкеты в Мурманске в войну не были редкостью. Их устраивали не только для иностранных гостей, но и по другим поводам. Так, в декабре 1942 г. отмечали 25-летие органов госбезопасности, в январе 1944 г. – снятие блокады Ленинграда, а осенью 1944 г. – завершение Петсамо-Киркенесской операции. Отмечали банкетами и передачу СССР

американского крейсера «Милуоки» и учреждение в декабре 1944 г. медали «За оборону Советского Заполярья».

Заключение

В общем, как я писал в книге «Как жили и сражались мурманчане в войну: менталитет северян в 1941–1945 годах»: «…выходило, что одни ели сёмгу и пили коньяк, курили “Северную Пальмиру” и “Казбек”, а другие были рады треске и пикше, водке с таинственным названием “сучок” (ее гнали из опилок) и русской махорке» [4, с. 292].

Но, как-никак, такого голода, как в осажденном Ленинграде, у нас не было, болезни (цинга и дизентерия) были утихомирены. Мурманчане устояли в кровопролитной войне, и помогли им в этом терпение и выдержка, стойкость и вера в победу. Но голод еще долго витал в воздухе, вплоть до 1947 г., до отмены карточной системы.

Позвольте в заключение привести личный пример. Когда в декабре 1947 г. отменили карточки, и хлеб появился в свободной торговле в магазинах, я вместе с другими соотечественниками побежал в хлебную лавку, выстоял очередь, купил буханку черняги и… тут же, рядом, на лавочке «съездил» всю буханку. И хотел идти за второй, да друзья отговорили: «Смотри! Заворот кишок может быть».

Мы, ветераны, военную голодуху помним до сих пор. И хотим, чтобы наши внуки и правнуки этого чувства не знали.

Источники и литература:

1.Аргументы и факты. 2015. № 17.

2.Военно-исторический журнал. 1999. № 1.

3.Воронин А.А. Мурманск в огне войны. Мурманск, 1979.

58

4.Киселев А.А. Как жили и сражались мурманчане в войну: Менталитет северян в 1941–1945 годах. Мурманск, 2002.

5.Мурманский вестник. 1998. 18 декабря.

6.Мурманский вестник. 2001. 30 июня.

7.Полярная правда. 1972. 4 августа.

8.Полярная правда. 1998. 17 ноября.

9.Старостин М.И. Дневник войны. Мурманск, 2014.

10.Хрусталева А.С. Здесь мой причал: Воспоминания судового механика. Мур-

манск, 1988.

59

УДК 94 (470.1/.2) / ББК 63.3(2)635

А.В. Шех

Мурманский государственный гуманитарный университет, г. Мурманск, Россия

ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И РЕГИОНАЛЬНОЙ ВЛАСТИ В ПЕРИОД ПЕРЕСТРОЙКИ В СССР 1985–1991 ГГ.

Аннотация. В статье приводится краткий анализ ситуации, сложившейся во взаимоотношениях центральной власти и региональной партийной элиты после выступления в 1987 г. Б.Н. Ельцина. Освещается визит генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева в Мурманск осенью 1987 г. и последовавшая за ним отставка В.Н. Птицына.

Ключевые слова. Демократизация, геронтократия, новое мышление, перестройка, плюрализм, Политбюро, ЦК КПСС.

A.V. Sheh

Murmansk State Humanities University,

Murmansk, Russia

PROBLEMS OF INTERRELATIONS BETWEEN THE CENTRAL AND REGIONAL AUTHORITIES IN THE PERIOD OF PERESTROIKA IN THE USSR, 1985–1991

Abstract. This article provides a brief analysis of the situation in the relation- ship-sheysya the central government and the regional party elite after a speech in 1987, Boris Yeltsin. It covers the visit of General Secretary of the CPSU Mikhail Gorbachev in Murmansk in the autumn of 1987 and the subsequent dismissal of VN Ptitsyna.

Key words. Democratization, gerontocracy, new thinking, perestroika, pluralism, the Politburo of the Central Committee of the CPSU.

11 марта 1985 г. по предложению министра иностранных дел, члена Политбюро ЦК КПСС А.А. Громыко на пост генерального секретаря ЦК КПСС был избран секретарь ЦК по вопросам сельского хозяйства Михаил Сергеевич Горбачев [8, с. 13–14].

Время руководства Советским Союзом М.С. Горбачевым, прежде всего, связано с объявленной им политикой перестройки. Гласность, «новое мышление», плюрализм отчетливо показали, что изменения в жизни общества являются важным фактором политического развития страны. В период кардинальных перемен в истории государства не столько институты власти, сколько само общество превращается в реальную политическую силу, способную определить развитие страны. Общественные настроения,

60