m_0868

О.В.Хлебникова

посредствомследующейсентенции:«Началофилософии–принципиальноенепонима- ние. Отвага сказать даже перед лицом распространенной, очевидной истины: "Я не понимаю!"» [10, с. 3]. Философ, следовательно, предстает здесь в образе странного глупца,непонимающего общеизвестныхвещей,сомневающегося втом,в чемникому ивголовунеприходитсомневаться,ноприэтомпарадоксальнымобразомпрозревающего истинное. Право наподобное«глупое»поведениедаетемуименно пребываниев некой привилегированной точке, пространственная размерность которой позволяет заглядывать заграницы наблюдаемого мира.

Заметим, что та истина, к которой обращено «место» философствования, есть уникальноеонтологическоераспределение, обеспечивающеепостоянноевозобновление события изменчивого мира. Путь к этой истине лежит через смелость отказа от любой очевидности, ибо наглядное – всегда изменчиво, и лишь «запредельное» – постоянно.

Даже Ф. Ницше, упрекавший истину в излишней женственности, а философа в непристойныхдомогательствах[11,с.239],декларировал,темнеменее,двойственное мужество, присущее философствованию как таковому: с одной стороны, мужество действительного, подлинного знания всего, что ты знаешь, ас другой стороны, мужество признания ограниченности возможностей мышления в целом (ибо перемещение философа в «место» высказывания истины всегда есть результат Великого Разрыва, понимаемого, в том числе и как Разрыв логики привычных причинно-следственных связей).Именноподобнаядвойственность,согласновзглядамНицше,делаетфилософа тем, чем он и является, – синтезом бога и животного [12, с. 558].

Только философу, таким образом, открывается истина, и эта исключительность замыкаеткругегоодиночества.

Третьимаспектомодинокого бытияфилософавыступаетего свобода.

Делаяданноезаявление,отдадимсебеотчетвтом,что,собственно,мыподразумеваемподтермином«свобода»вовсякиймоментегосоотнесенияссобытиемфилософствования: сущностное указание на пределы, до которых вообще может раздвинуться пространство возможного, потеснив при этом все невозможное.

В контексте нашего основного рассуждения, как нам кажется, будет верным следующее высказывание: свобода в подлинном смысле есть достояние исключительнофилософа.Причемлогикаданного высказываниясрабатываетвобестороны. Во-первых, только философ действительно свободен, а во-вторых, путь подлинной свободы – это и есть один из надежных путей в философию.

Наилучшим образом этот тезис может быть разъяснен обращением к ряду идей Б. Спинозы, согласно взглядам которого любое размышление о свободе является попыткой схватывания некоего пограничного состояния, после достижения которого любая природа с неизбежностью являет себя в совокупности всех своих возможных субстанциальныхкачеств.Применительнокчеловеческойприродеданноепредставление приобретает следующий вид: свобода есть необходимое событие, автоматически случающеесясчеловеком,ведущим«правильную»жизнь,т.е.жизнь,напрямуюсвязанную с обладанием истинными идеями вещей. Эта «необходимость» совершенно естественно связана с настигающей человека, обладающего истинными идеями, неизбежностьюбытьсамимсобой,длитьсамогосебя,статьтем,кемтыужестал(вовсейполноте возможногостановления).

Такимобразом,ясновидно,чтотолькофилософ,каквидящийистину,можетвести по-настоящему«правильную»жизнь,толькосфилософом«случается»свобода.Ивновь подобная исключительность работает на абсолютность его одиночества.

41

ВестникСГУПСа.Выпуск29

Еще одной значимой фигурой философа является, как мы заявляли выше, фигура

умирания.

Очертанияданнойфигурыначинаютотчетливопроступатьвтотмомент,когдамы даемсебетрудзадуматьсяо том,чтоженаделеипомимо прочего означаетдекларированная нами обращенность «места» речи философа к истине. Ведь само понятие «истина»,поопределению,подразумеваеттривещи:1)истина–этото,чтоокончатель- ноопределилосьвсвоемпостоянстве;2)истина–этото,чтовозникаетвумозрительной перспективепреодолениялюбойнаглядности;3)истина–этото,чтослучилосьвовсей своей возможной полноте.

Толькосмертьгарантируетактуализациюподобныхбытийныхконтекстов,ибовсе, чтоживо,все,чтодышитицветет,изменчиво,наглядноинезаконченно.Всемуживому присуще «некое еще-не, чем оно будет» [15, с. 276]. Следовательно, однаиз основных позиций философа – это позиция продвижения к смерти, дарующей (перед своим «лицом») беспредельныевозможности познания. И в этом смысле, философ– это тот, кто вечно смотрит смерти в глаза.

Именно на данноеобстоятельство указывает Платон, когдаустами Сократаутверждает: «Те, кто подлинно предан философии, заняты на самом деле только одним – умираниемисмертью»[14,с.14].Именновеличественностьэтого«занятия»позволяет философу,постояннонаходясь«ввиду»смерти,неиспытыватьстрахапередней,таккак финальнаянеизбежностьокончанияжизни лишьподтверждаеттотальностьфилософскойсвободы.

Именно чуждость истинной мудрости окружающемунас миру страстей и скорбей, ее инородность всему живущему, всему пребывающему в некой наглядной простоте подразумевает в своих пламенных речах явившаяся Боэцию Философия, которую он описывает как женщину «с ликом, исполненным достоинства, и пылающими очами» [2, с. 190]. Согласно ее словам, только в непрерывном отвержении всех земныхпредрассудков и в напряженном всматривании в то, что располагается за пределами видимого, изменчивого, находит себе утешение философ. Мудрец, таким образом, живет умирая.

Именно вечный жест философского умирания, по нашемумнению, имеет в видуи А.Шопенгауэр,когдарассуждаетобистинномдухе,должномбытьприсущимфилософу, т.е. таком духе, который неставит передсобой никакихжизненных целей и неидет на поводууволи, передавая тем самым не «самое жизнь», но только лишь «законченные мысли» [16, с. 5].

Обэтомженеустранимомфилософскомтелодвиженииксмерти(нопонимаемомв несколькоиномконтексте)рассуждают,какнамкажется,ипредставителисовременной постмодернистскойфилософии,когдаконституируютобраз«философа»какспецифического писателя, обладающего своеобразной мертвой тенью: ведь, рождая мысли из боли собственного бытия, из личностного опыта «перемещения» в точку события философской речи, этот странный писатель каждый раз умирает в качестве их автора. Суть здесь заключается в единстве и различАнии живого (порыва, страсти к мышлению) и мертвого (законченной мысли, отчуждаемой культурой от данной личности в свою собственность) непосредственно в философе. РазличАниев этом случае обозначает (в соответствии с логикой Ж. Деррида, который ввел этот термин в оборот) и различие живого и мертвого «внутри» самого философа-писателя; и запаздывание во времени мертвого по сравнению с живым, и их взаимоотстранение; и несовпадение живого и мертвого в различных перспективах взгляда на мир, а также их споры и диалоги.

42

О.В.Хлебникова

Ясно,чтооборотнойсторонойэтогофилософскогоумиранияявляетсясвоегорода интеллектуальное бессмертие: для того, чтобы иметь возможность постоянно длить реальную практику философствования, необходимо осознавать безотносительность собственно актов философского сознания к плану простого соотнесения жизни и смерти. Иначе говоря, фигура умирания для философа есть одновременно фигура перехода«по тусторону»живого и мертвого.

Поговоримдалеео такойважнойфилософскойфигуре,какподвижничество. Самтермин «подвижничество»интерпретируется намиздесь вкачествеотсылкик

идеетяжелогодуховноготруда,нацеленногонапротивостояниеиллюзорнымвидимостям, на непрерывное воспроизведение себя внутри движения философии и на следование той героической точности, с которой философ удерживает мир как целое в пространствесвоего взгляда.

Отношение к философу как к подвижнику впервые задал еще Сократ в своей известнойафористическойформуле:«Познайсамогосебя».Понашемумнению,существомэтойформулыявляетсяпризывкподвигуосознанияналичияфеномена,который можно было бы условно назвать вертикальной причинностью. Содержание данного феноменасводитсякследующемуутверждению:истиннымпониманиемпроисходящеговмиреобладаетнетот,ктоспособенразвернутьдействующуюлогикуэтогопроцесса (ибо само по себе мышление, взятое вне контекста соотнесения с возможностью ницшеанскогоВеликого Разрыва,порождаетлишьдурнуюбесконечностьповторений тогожесамого),атот,кто,помимопрочего,видитеще,почемуподобнаялогика,будучи реальным событием, не могла бы быть развернута иначе. Собственно, тот горизонт смысла, в которомфилософуявляется этаонтологическая невозможность,мы и называемздесьсферой вертикальнойпричинности(впротивовессвоего родагоризонтальной причинности, рассматриваемой как область работы актуальных закономерностей детерминистскоготолка).

Такаяистинно понимающая,«вертикальная»позиция,соднойстороны,неотделимаот способности личности бытьтождественной своей самости, другими словами, от ее таланта и воли в любых ситуациях оставаться самой собой (кстати говоря, именно это,нанашвзгляд,иимеетввидуСократ).Сдругойжестороны,«держание»подобной позиции – это несомненный подвиг, поскольку «воля к себе» или, как сказал бы Ф. Ницше, «воля квласти»по определению есть удел немногих«аристократов духа».

Помимодуховного«аристократизма»,ещеоднимаспектомподвижничествафилософавыступаетегоимплицитныйдолгпорождатьмысли.Существоэтогопорождения Ж. Делез обозначает в свойственной ему манере сюрреалистического применения языкакак«говорениеафоризмами»о «наблюдаемыхфеноменах»[5,с.22, 23].Причем само наблюдениефеноменов онсвязываетспроцессомдешифровки знаковмира(что, конечно же, становится возможным благодаря исключительной позиции философадешифровщика).

Всвоей работео М. ПрустеДелез приводит своеобразнуюклассификациюзнаков, которыемогутвстретитьсяфилософувмире.

Во-первых,этосветскиезнаки.Преждевсего,любойсветскийзнакявляетсязнаком принадлежностии идентификации.Он никчемунеотсылает,но «узурпируетмнимую ценность своего смысла» [4, с. 31]. Светские знаки – это ярлыки, которые заставляют философамашинальноклассифицироватьвстреченное.Они«причиняют»емумыслио социально важном или об известном, или о привычном, или о его собственном месте в пространстве светских знаков, но не более того.

43

ВестникСГУПСа.Выпуск29

Во-вторых,этознакилюбви.Ониубеждаютфилософавнеобходимостипомыслить эмоции и состояния собственного тела. Они вписывают его в течение физической, телеснойжизни.Вэтомотношениизадачафилософасостоитвтом,чтобыопределиться всредеподобныхзнаков,осознать«укорененность»(вконтекстекантовскойпроблемы восприятия) в ней мысли вообще.

В-третьих,это знакивпечатлений.Онибываютмимолетнымиислучайными,ноиз многихподобныхзнаков можно извлечь целыевселенныепричин иследствий (достаточно вспомнить то, как герой романа того же Пруста извлек мир Комбре из вкуса печенья «Мадлен»). Философ сталкивается со знаками впечатлений повсюду, и они пробуждают в нем «непроизвольные воспоминания», посредством которых затем и актуализируютсясущности[4,с.89].

В-четвертых, это знаки искусства, т.е. знаки творчества и свободы. Они стягиваютксебевсепрочиеиероглифыиотпечатки,ноотсылаютприэтомисключительно друг к другу. Они заставляют философа мыслить о мышлении и об обретении истины.

Таким образом,подвижничество философа-дешифровщикасвязано стой великой миссией субъекта подлинного понимания всего происходящего в мире, которую он осмеливается брать на себя.

И, наконец, последним аспектом философского подвижничества является собственно героическая точность философской мысли как таковой. В данном случае под «точностью» подразумевается тройственное единство необходимости «выступать» («действовать»)всемиуказанными вышефигурамиодновременно,долгадлитьнепрерывно идоконцавсякоефилософскоедвижениеиобязанностинеуступатьсвойственным человеку лени и трусости, вынуждающим его отходить от трудной сути в сферу удобныхчастностей.

Библиографический список

1.БартР.Фрагментыречивлюбленного.М.:AdMarginem,1999.432с.

2.Боэций.Утешениефилософией//Боэций.Утешениефилософиейидругиетрактаты.М.:Наука,1990. С.190–290.

3.ВитгенштейнЛ.Логико-философскийтрактат//ВитгенштейнЛ.Философскиеработы.Ч.1. М.: Гнозис,1994.С.1–73.

4.ДелезЖ.МарсельПрустизнаки.СПб.:Алетейя,1999.190с.

5.ДелезЖ.Ницше.СПб.:АXIOMA,2001.184с.

6.ДелезЖ.Переговоры.СПб.:Наука,2004.234с.

7.ДелезЖ.,ГваттариФ.Чтотакоефилософия?СПб.:Алетейя,1998.288с.

8.ЖенеттЖ.Утопиялитературы//ЖенеттЖ.Фигуры.В2т.Т.1.М.:Изд-воим.Сабашниковых, 1998.С.143–150.

9.КантИ.Антропологияспрагматическойточкизрения//КантИ.Сочинениявшеститомах.Т.6.М.: Мысль,1966.С.349–588.

10.МамардашвилиМ.К.Офилософии//Вопросыфилософии.1991. № 5. С.3–25.

11.НицшеФ.Потусторонудобраизла//НицшеФ.Сочинениявдвухтомах.Т.2.М.:Мысль,1996. С. 238–406.

12.НицшеФ.Сумеркиидолов//НицшеФ.Сочинениявдвухтомах.Т.2.М.:Мысль,1996.С.556–630.

13.Платон.Государство//Платон.Собраниесочиненийв4т.Т.3.М.:Мысль,1994.С.79–420.

14.Платон.Федон//Платон.Собраниесочиненийв4т.Т.2.М.:Мысль,1993.С.7–80.

15.ХайдеггерМ.Бытиеивремя.Харьков:Фолио,2003.503с.

16.Шопенгауэр А. Paralipomena // Шопенгауэр А. Собрание сочинений в шести томах. Т. 5. М.: Республика,2001.528с.

17.ШопенгауэрА.НовыеParalipomena//ШопенгауэрА.Собраниесочиненийвшеститомах.Т.6.М.: Республика,2001.С.3–232.

44

О.В.Хлебникова

Khlebnikova O.V. Figures of the Philosopher. This article is a phenomenological study of the existential positions of the philosopher, taken as the essential circumstances in which we can saythat the eventofphilosophizingtookplace. Thearticleproposesan analysisofthemain figuresofthephilosopher, allocated on the basis of a consideration of some aspects of Western philosophical discourse.

Key words:figuresofthephilosopher, discourse,solitude, freedom,dying,selflessness.

ХлебниковаОльгаВладимировна–кандидатфилософскихнаук,доценткафедры«История,фило- софияи культурология» ОмГУПСа. Областьнаучных интересов:современная гносеология, философия культуры,теориякультуры,антропология.E-mail:hlebnikova_ov@mail.ru

45

ВестникСГУПСа.Выпуск29

УДК 1: 62

А.А. ЧЕРНЯКОВ

Проблемадетерминациибытиятехники

Встатьерассматриваетсяпроблемавыявленияформобусловливанияпроцессов,происходящих в большой, сложной, гибридной и развивающейся технической системе. Интерес к подобной проблеме связан с необходимостью построения теории техники, в частности, с обнаружениемееинвариантных свойствисозданиемидеальноготехническогообъекта.

Ключевые слова: техника, гибридная система, отрицательная обратная связь, техносфера, новая онтология техники, причинная детерминация, телеологическая детерминация.

В связи с тем, что техника наряду с наукой определяет развитие западной цивилизации, интерес к познанию ее природы, пусть и неравномерно, и не всегда последовательно, но все же возрастает. Попытки предсказать будущие изменения человеческой культурызаставляютболеепристальновглядетьсявхарактеризменениясамойтехники ивто,какмыихпонимаем.Втомчислеосознать,всвоюочередь,отчегозависитсамо еесуществование,иособенностиэтойзависимости.Такимобразом,анализдетерминации бытия технического феномена, возможно, способствовал бы предсказанию его эволюции, вызывающей, как известно, масштабные изменения действительности. Но преждевсегонесколькословосамойтехнике,являющейсяединственным(хотяиочень разнообразным)ипоэтомуисключительнымсредствомчеловеческогосуществования.

Известно, что ужессередины 60-хгг.XX в. было замечено, асегодня неподвергается сомнению то, что источник возникновения техники имеет сложный – гибридный – характер, определяемый свойствами природы и человека (включая и обще- ство).Такимобразом,считается,чтотехникаимеетгибриднуюсущность–объективно- субъективную, но при этом асимметричную: с доминированием субъективной стороны – активного субъекта. Подтверждение этого доминирования мы обнаруживаем, рассматриваяприродныеявления:«Нигдевприродемыненайдемдажесамыйпростой видчеловеческой техники, какпо ееконструктивным особенностям, таки по назначению»[1, с. 117].Вто жевремясточки зрениямасштабабытиятехники можно сказать, что с интенсивным развитием области ее существования, начиная с конца XIX в., постепенно появляется представление о ней как о техносфере. Особенностью этой сферыявляетсянестольковеличинаеераспространения,скольковсебольшеобнаруживающаяся способность обратного воздействия на человека и природу.

Возникает «третья сила», начинающая, наряду с человеком и природой, активно влиятьнаразвитиеокружающего мира.Это именно новыйобъект иобъективнаясила. Подобного не наблюдалось, когда техника находилась лишь в состоянии простого орудияилипростойсистемы.Поддействиемэтогоусиливающегосяпроцессавлияния возникает необходимость нового взгляда на технический феномен. Меняется, таким образом, онтология техники – с эмпирической и аналитической на теоретическую и синтетическую,т.е.спредставленийо техникекакобисключительно материальном(и идеальномвзападнойфилософиитехники)средствеиявлениинапредставлениео ней какосложномобъекте–большойинтеллектуально-материальнойсистеме,способной развиваться. По крайней мере, если названные изменения и не назрели, то явно назревают. Это заставляет снова задать вопрос: что такое техника?

Сложность такого вопроса трудно переоценить. Ведь, чтобы двинуться дальше в объяснении техники, нужно раскрывать не ее многочисленные феномены, а сущ-

46

А.А.Черняков

ность – инвариант – общую всем проявлениям техники (как материальным – орудие, механизм,машина,автоматидр.,такиидеальным–знание,метод,приемидр.),ивсегда

внихсохраняющуюся.Тоесть,говоряпроще,болееобще,нужновтехникевыделитьто, чтоееотличаетотостальногомира–«нетехники».Пословамотечественногофилософа В.М. Фигуровской,трудностьвосуществленииэтогосостоитвтом,чтотехника«исторически нагружена». Поэтому и существует затруднение (если не сказать невозможность)втом,чтобыдать«единое»определениетехники.Идействительносэтимнельзя не согласиться: как нет техники «вообще», «самой по себе», так нет и ее понимания в качестве таковой. Она всегда имеет конкретное историческое воплощение и такое же конкретное понимание. А осознавалась она исторически по-разному. И этот процесс развития понимания продолжается. И всеже, если мы несможем выделить ееинвариант, то тогда мы навсегда останемся на уровне представлений о ней – некого приблизительногознанияееприроды.Причемпринципиальноразного,хотяипредчувствуетсяприэтомединство всехвоплощенийтехники илежащуювееосновенекуюсубстанцию. Таким образом, это может привести к усилению существующего противоречия междуимеющимсяпониманиемтехникииеепродолжающимсяразвитием:сегоднямы уженеуспеваем осознать революционныеизменения в технике. Такчто возможности существования этой третьей силы все большестановятся непонятными. Нужнатехническая теория, но она невозможна без создания представления об идеальном объекте техники – ееинварианта: что она представляет собой как таковая. Без этого мы всегда будемвынужденыговоритьлишьобочередномпроявлениитехники,чтоважно,ноуже недостаточно.

Возможно,вэтомруслесозданияновойонтологиитехники–онтологииеесущно- сти, одним из наиболее сложных вопросов оказывается постановка и разрешение проблемы детерминации процессов, происходящих, прежде всего, в самой технике (технической системе). Чем определяется ее поведение: природой или человеком, можетбыть,ихотношениямиилисуществуетнекаясамостоятельнаявнутренняяобусловленность?Нестоитзабыватьиовлиянииобщества(егоцелейизаконов)натехнику,

вчастности,нацельеесуществования.Ещесовсемнедавнотакой«социальный»подход к анализуприроды техники был не без оснований авторитетен. Какова разновидность такой детерминации техники: причинная или телеологическая? Именно этот вопрос был четко поставлен в 2011 г. на одной из защит диссертации по философии техники отечественным философом Ю.П. Ивониным. И действительно, чем определяется в самыхобщихчертахработалюбойтехническойсистемыитехникивцелом?И,главное,

вкакойформедетерминированкаждыйизэтаповэтогопроцесса?Возможно,постановкаэтихвопросоввкачественеобходимых,обязательныхипоследующаяихразработка способствовала бы ответу на другой вопрос: каковы принципы и законы техники (технической системы)? Именно этот последний вопрос был задан, например, отечественнымфилософомО.А.Мельниковымприобсуждениистатьи«Объективистскийи холистский характер нового понимания техники»[1].

Заметим, что, с одной стороны, этот вопрос не нов. Попытка понять логику развития техники уже предпринималась, например, отечественным философом техникиЮ.С. Мелещенковегоширокоизвестнойиобстоятельноймонографии«Техника и закономерности ее развития» (1970 г.). В этой работе источниками (причинами) возникновения техники в той или иной степени уже признаются свойства и законы природы,человека(егоинтеллекта,творчества)иобщества.Закономерностижеразделяютсяимнавнутренниеивозникающиепривзаимодействиисдругимиобщественными явлениями: существование техники зависит от использования материи (например,

47

ВестникСГУПСа.Выпуск29

металлов), различных форм ее движения (механической, физической и др.), законов природы,атакжеотразделенияиспециализациисредствтруда(например,технических системиихэлементов),усложненияиинтеграциитехникиит.д.[2].Правда,вконечном счетеречь шлао техникекако материальной системе, т.е. о системев традиционном – механистическом, метафизическом – смысле. Но, с другой стороны, даже если мы и знаем этизаконы, какони выглядятв большой, сложной, гибриднойи эволюционирующей системе?

Такуюсистемутруднопризнатьантропологической(илисоциальной)посвоейсути именно потому, что ее поведение уже не выглядит предсказуемым из-за сложности, многосторонности и трудно различимого масштаба. Сейчас вполне резонно задать вопрос:гденачинаетсяизаканчиваетсятехника?Ужетрудноопиратьсянаещеавторитетную «научно-техническую»модель техники, в которой та представленамашиной – артефактом,имеющимграницу«постенкамкорпусамашины»,исключающимчеловека. О плюсах и минусах такой модели говорил, например, в конце 80-х гг. XX в. видный немецкий философтехники Гюнтер Рополь в своей статье«Моделированиетехническихсистем»[3]. Подобнаясистемаоднородна,статична, сжестко детерминированными и обратимыми процессами. Она полностью зависима от человека и ее поведение предсказуемо;онанесамостоятельна,таккакнесубстанциальна:ееоснованаходитсяв человеке. Нетрудно увидеть, что подобные представления порождены XVII в., где именномеханизм–эталонпознанияимодельмира(например,это утверждалиДекарт, Ньютон,Спиноза,Лейбницидр.).НововторойполовинеXXв.,вруслеразвитияобщей теории систем, такое представлениео техникепотребовало серьезной корректировки.

Итак,вернемсяквопросуодетерминации,чтомызнаемоней–«основе»(механиз- ме) всехпроцессов,происходящих, по крайней мере, в макро-и мегамирах?Известно, что существует причинная детерминация: каждое событие (следствие) порождается другим событием (причиной). Такая форма зависимости одних явлений от других является основополагающей в окружающем мире. Но существует и телеологическая (целевая)разновидностьдетерминации,являющаяся«непричинной»:измененияобусловлены не причинами, а той или иной полагаемой целью, которая и позволяет установить причинно-следственную связь явлений – механизм достижения цели. Благодаря«целевой»(определяемойцелью)детерминациипроцессывживойприроде имеют целенаправленный характер. Обе формы детерминации не отменяют, а иногда идополняютдругдруга.Интересно,чтофизикиихимики,начинаясконца70-хгг.XX в., обратилипристальноевниманиенафизическиеидеиАристотеля,втомчислеинаидею о целесообразности мира,согласно которойлюбой предметприроды имеетвнутренне присущую ему цель и стремится к ней в процессе своего существования. Об этом говорил, например, в своей книге«Порядокиз хаоса. Новый диалог человекасприродой» (1979 г.) известный бельгийский физики химик И.Р. Пригожин [4, с. 45–46].

И все же– каковадетерминация, действующая в технике?Очевидно, ответ на этот вопрос связан с тем, что мы представляем, говоря о технике. На первый взгляд, нет трудностей в том, чтобы понять в общих чертах, как определяется поведение любой технической системы (машины, автомата, робота, компьютера и их комплексов). Посколькутехника является «целеисполняющим» объектом, принципиально зависимым от человека, и человек всецело определяет ееповедение, то телеологическая детерми- нацияформируетпричиннуюдетерминацию–алгоритмповедениятехническогообъекта. Но что если,неотвергаяэтого, мыпредположимсуществованиевтехникестихийных, строго не определенных причинно-следственных отношений, связанных с гибридностьютехническойсистемы и техносферыв целом,наличием в нейпомимо антрополо-

48

А.А.Черняков

гическойещеи природной,атакжесоциальнойсоставляющих?Основаниемдляэтого предположенияслужитобнаружениеотрицательнойобратнойсвязиприработетакой системы, свидетельствующей о несовпадении наших целей с результатом их реализации. Что-то влияет на поставленную цель и механизм, призванный ее осуществить. Некие внутренние события детерминируют цели человека и их реализацию при функционировании технической системы. В простой технической системе, как правило, этого не наблюдалось (за исключением поломок, препятствующих ее дальнейшей работе).

Всеэтозаставляетобозначитьпроблемудетерминациисуществованиятехникикак новую,требующуюпереосмысленияроликактелеологическойдетерминации,определяющейработувсехмашин,механизмовиихкомплексови,вконцеконцов,техносферы в целом, так и причинной детерминации, носящей подчиненный характер по отношениюк«целевой»ееразновидности.Возможно,что,переносяакцентсчеловекананекие объективные факторы, обусловливающие работу технической системы, мы больше продвинемся в понимании бытия техники, чем при сохранении верности прежней – антропологической – традиции, согласно которой техника – проявление самого человека,полностьюееопределяющего,ипоэтомухорошоосознающегоееприроду.Согласно этойтрадиции,чтобыпонятьтехнику,надо понятьсамого себя:своицели,возможности, методы и т.д. В таком случае техника навсегда остается, несмотря на все существующие и будущие изменения, таким же пассивным и зависимым от человека объектом, как ееи представляли прежде. В реальности жетехника оказалась сложнее, чем о ней принято думать, и об этом свидетельствует ее развитие, порождающее, вероятно, и новые схемы детерминации, о которых мы еще мало знаем.

Библиографический список

1.Черняков А.А. Объективистский и холистский характер нового понимания техники // Вестник Сибирского государственного университета путей сообщения. Новосибирск: Изд-во СГУПСа, 2010.

Вып. 24.С.117–121.

2.МелещенкоЮ.С.Техникаизакономерностиееразвития.Л.:Лениздат,1970.246с.

3.РопольГ.Моделированиетехническихсистем//ФилософиятехникивФРГ:[Сборникпереводов]

/Пер.снем.иангл.Ц.Г.АрзаканянаиВ.Г.Горохова.М.:Прогресс,1989.С. 323–333.

4.ПригожинИ.,СтенгерсИ.Порядокизхаоса.Новыйдиалогчеловекасприродой:Пер.сангл./Общ. ред.ипослесл.В.И.Аршинова,Ю.Л.Климонтовича,Ю.В.Сачкова.5-е изд.М.:КомКнига,2005.296с.

ChernyakovA.A.ProblemofDeterminationofLifeofTechnics.Inarticleattemptofastatementofthe problem of determination of the processes in thebig, complex, hybrid and developing technical system is done. Interest to a similar problem is connected with an indispensability of construction of the theory of technics, inparticular, withtrackingdownofitsinvariantpropertiesandcreationofidealtechnicalobject.

Key words: technics, hybrid system, negativefeedback, technosphere, newontology of technics, causal determination, teleologic determination.

Черняков Алексей Адольфович – кандидат философских наук, доцент кафедры «Философия и культурология»СГУПСа.Областьнаучныхинтересов:философиятехники.E-mail:nalex_68@ngs.ru

49

ВестникСГУПСа.Выпуск29

КУЛЬТУРОЛОГИЯ, ЭСТЕТИКА, ИСТОРИЯ КУЛЬТУРЫ

УДК 159.96

А.И.ДАВЫДОВ

Идея«ВечногоРима»какпарадигмазападнойцивилизации

Статьяпосвященапроблемеисторическойповторяемости.Главнаяидеясостоитвтом,что сохраняютсяидлительновоспроизводятсятеисторико-культурныеформы,которыеимеют архетипическоесодержание–вданном случаеидея «ВечногоРима».

Ключевые слова: психологическая регрессия, идентификация, архетип.

ПадениеЗападнойчастиРимскойимпериивисторическойретроспективеозначало диалектический переход к новому, более прогрессивномуэтапуразвития всего западного мира. Это давно стало аксиомой для любого современного историка, хотя наступившиевследзаэтим«темныевека»надолгоотбросилиЕвропуккультурномурегрессу, варварству.Однаконостальгияпо«ВеликомувечномуРиму»сохраняетсявсердцевине западного мира по настоящее время, прорываясь время от времени неоднозначными культурными и политическими эксцессами. Интересно, что прорывы эти отчетливо проявляютсятогда,когдаусловный«Запад»вступаетвпериодтогоилииногокультур- но-исторического кризиса, сталкивается с новым иноцивилизационным вызовом, на которыйненаходитсябыстрого, адекватного угрозеответа.

Римостаетсябезусловнымидеаломгосударственногомогущества,единства,культурногоприоритета,всесокрушающейвоенноймощи.Идеалом,ккоторомуапеллируют в надежде найти универсальное средство для борьбы с новой болезнью. Государство Карла Великого, «Священная Римская империя германской нации», Третий рейх – тольконаиболееграндиозныеизосуществившихсяпопытоквозврата.Целоетысячелетие,сжимаясьирасширяясь,существовалаВизантия,всегдасчитавшаясебяистинным «ВечнымРимом».АпослепаденияВизантии навостокенемедленно нашлисьпродолжатели. Возродившаяся после столетий орды Москваобъявляет себя Третьим Римом. Настолько,насколькоМосковиябылаиостаетсячастьюзападнойцивилизации(чтобы не заявляли Тойнби и евразийцы у нас), эти попытки дележа римского виртуального наследства сохраняются и на востоке Европы. Res publica – Речь Посполитая также претендоваланаримскийидеал.Попыткиэти,будучи,выражаясьпсихоаналитическим языком,«психологическойрегрессией»,былинастолькожемногообразными,насколько и противоречивыми, амбивалентными. Это могло быть просто идейно-политичес- кой декларацией, заимствованием отдельных образцов, например римского военного приветствия фашистами, римских орлов на навершиях штандартов наполеоновской армии, наименованиями политических должностей или учреждений (в революционной Франции восемнадцатого века). Это мог быть масштабный культурный проект – эпоха Возрождения. Апеллировали к временам Римской республики или империи, демократическим или этатистским идеям. На острие заимствований могла оказаться христианскаяцерковь(каккатолическая,такиправославная),светскаявласть,революционеры. Процедурапреемственности императорскойвласти, введенная Петром Первым, чуждая всем династическим традициямРуси, клятвы карбонариев или сторонников Гракха Бабефа, скопированные с клятв Брута и Кассия, попытки создания аналога римского лимеса (системы укреплений на границе, дополненной многообразными договорами с племенами «варваров») колонизаторами в Америке и Африке. Все это – разнообразное применение римского опыта. В любом случае появление того, что

50