Lebskiy_M_Zhizn_bez_gosudarstva_Revolyutsia_v_Kurdistane

Калашников как инструмент эмансипации

Когда мне было 15 лет, я много читала про Рабочую партию Курдистана (РПК): какая у нее идеология, какие принципы, как присоединиться. Я уже тогда решила, что не для себя хочу что-то сделать, а для общественности. Я не хотела просто выйти замуж, заработать престиж и сделать карьеру. Это было все слишком просто, и для меня неважно. Я же хотела понять, что я могу сделать не для себя, а для всего народа. И не только народа, но всего мира.

Среди курдов Турции, Сирии, Ирака сильны позиции идеологии партии. Ее лидер Абдулла Оджалан, находясь в заключении, несколько лет назад пришел к выводу, что женщины должны играть большую роль в движении. Он напи - сал несколько книг, где объяснил, почему женщины должны больше участвовать в организации и играть более значительную роль в социуме. Для нашего общества на Ближнем Востоке такое выдвижение женщины — это почти революция. Такого прежде не было, да и во многих местах до сих пор нет.

Винтовка по-прежнему рождает власть

Раньше у девушек не было права голоса, они не могли занимать общественные должности, участвовать в общественных инициативах. Это здесь, в Москве, такие возможности кажутся чем-то обыденным, но люди не понимают, что в большинстве стран все иначе. Когда женщины взялись за оружие и стали играть внушительную роль, тогда люди зауважали таких женщин.

Мы, маленькие девочки, видели эти трансформации. И для меня это стало мечтой — в те годы я поняла, что если у них получилось, то и я могут стать такой же. Конечно, есть большая разница между мной и сестрами, которые не присоединились

кРПК, но и их положение здорово изменилось.

Явыбрала Рабочую партию Курдистана, так как мне понравилось, что, несмотря на мой пол, я все равно могу участвовать в формировании повестки. Я решила вступить в партию, когда мне был 21 год. В то время семья активно заставляла

101

Бермал Чем

меня выйти замуж — типа возраст уже пришел. Но я не согласилась с такой постановкой вопроса и потому окончательно ушла в партию.

ИГИЛ появилось не случайно — его целенаправленно создали властные группировки, стремящиеся установить свою гегемонию на Ближнем Востоке. Было ясно, что эти силы вмешаются в происходящее в регионе, чтобы обеспечить соблюдение своих интересов. ИГИЛ — это их план. И они изначально выбрали своим врагом курдов.

Когда ИГИЛ появилось на окраинах Кобани в Сирийском Курдистане и Шенгале, где живут езиды, то некоторые люди убежали от войны. А другие решили участвовать в народном ополчении. Оба города удалось освободить от игиловцев только благодаря женщинам. Без них это не получилось бы

— слишком мало защитников осталось после боев, все были деморализованы. Но 17-летние девушки и женщины за 50, у которых за спиной остались дети, взяли в руки оружие. Наши враги боятся быть убитыми женщинами, потому что в таком случае не попадут в рай, как им кажется. От того девушки еще громче во время боя заявляют, что они здесь.

После Кобани весь мир увидел, что и женщины могут воевать. ИГИЛ ненавидит женщин, там им не оставляют никаких прав. Но при власти ИГИЛ нет жизни никому — ни арабам, ни ассирийцам. Вот почему мы все должны объединиться

ипобедить.

Сдревних времен и до сегодняшнего дня женщины всегда участвовали в борьбе против Системы. В рамках курдского освободительного движения эта борьба достигла своего наивысшего подъема. Женщины добились больших успехов, но борьба продолжается. Поэтому главной мишенью ИГИЛ, созданного гегемонистскими силами, стали женщины.

Конечно, в любом обществе есть границы для женщины. В нашей культуре родители, например, должны знать не только всех твоих друзей, но и их родителей. Мне 33 года, и мои родители недовольны, что я, как они выражаются, путаюсь с кем попало, что мой круг общения состоит из социалистов, что

102

Калашников как инструмент эмансипации

я по-прежнему без супруга и свободно могу говорить с мужчинами. Так что и сегодня я не считаю себя свободной: мне все еще не хватает свободы высказываний, довлеет религия и неформальные общественные установки.

Нам всем нужна эмансипация, ведь семья, общество и государственные институты имеют над нашими жизнями слишком большой контроль. Сегодня мои родители уже, конечно, смирились. Теперь-то они знают мои идеи и уважают сделанный выбор, но на самом деле моей семьей уже давно стала РПК.

Там, где есть наши товарищи, там есть гражданские права. Права не только для женщин, но и для бедняков, и для других национальностей. Но не все могут смириться с тем, что девушки воюют в горах вместе с мужчинами. Они говорят: «Раньше такого не было, зачем это?» Пережитки феодальных отношений всюду. Это все потому, что религия и поныне играет сильную роль. В Иране и Ираке, где большие курдские общины, даже сегодня правительства против участия женщин, но сами курдские сообщества там уже смирились с этим.

Я очень горжусь, что я участница курдского освободительного движения. Мы боремся ради всего человечества. Мы боремся с тем, что угрожает всему человечеству. Я всегда готова воевать за свой народ, за свободу женщин всего мира и за все человечество.

Равноправие на войне и кухне

Недовольство, конечно, есть, но уже не так много, как прежде. В основном против выступает старшее поколение — они считают, что таким, как я, нужно, согласно вере, сидеть дома, оставаться необразованной и, следовательно, как и раньше, не играть никакой роли в обществе. Но это время прошло!

В семьях членов РПК не услышишь разговоров: «Значит так: ты женщина, поэтому делай это и это». Сейчас даже есть такая тенденция, что мужчины хотят самостоятельных девушек в жены, не хотят тех, кто лишь дома сидит.

Там, в горах, женщины готовят и воюют, но и мужчины

103

Бермал Чем

готовят и воюют. Это равенство не только на словах. И когда мы спускаемся с гор, эти правила продолжают действовать. Впрочем, дома, вне боевых действий, к сожалению, это все-таки до сих пор соблюдается не всегда — еще не все мужчины готовы мыть посуду.

В РПК подготовка у женщин от мужской ничем не отличается — мы занимаемся все вместе, у нас единые требования и обязанности. При этом существуют и отдельные отряды для девушек со своим женским командованием, и совместные подразделения, где порой женщина может командовать мужчинами.

Подготовка едина, но, конечно, девушкам бывает труднее в походах. Вспоминаю, сколько трудностей вызывали все эти горные переходы, бесконечные попытки установить под ветром палатки. Но у нас есть цель, есть идеология, поэтому мы справляемся.

Было много трудностей в моей жизни во время войны в горах. Несмотря на это, у меня дух буквально ввысь поднимался, когда я понимала, что делаю это ради своего народа. Наши дружественные отношения между товарищами — это наши успехи, которые мне помогают. А когда я вижу, как меняется отношение людей, как они начинает уважать наши усилия, то мне и этого достаточно.

Вот спрашивают: женское ли дело война? Но мы воюем против исламистов и турецкой армии, которая убивает мирных жителей. Мы рады всем союзникам, мы рады любой помощи. Наша цель не только освободить свою страну, разделенную между четырьмя государствами, но и освободить менталитет. Когда мы поменяем менталитет, то и само общество поменяется. Если мы наконец-то освободим страну, но не изменим менталитет, то, считай, это все зря. Мне важно, чтобы у всех, независимо от пола и национальности, была возможность влиять на развитие общества.

Впервые опубликовано в «Спектре»

104

Джанет Биэль провела вечер в компании ветеранов Отря- дов самообороны женщин, которые рассказали, за какими фило- софскими книгами проходят дежурства и что заставляет идти в бой.

Наша делегация встретилась в городе Амуда на севере Сирии с женщинами взвода народной самообороны. 50-тысяч- ный городок зажат между Турцией и Ираком и уже несколько лет охвачен гражданской войной. Амуда считается культурной столицей Рожавы, здесь много людей с высшим образованием. Мы вошли в прохладную комнату с побеленными стенами, где разместился десяток темноволосых женщин в хаки. Сидящие на подушках по краям помещения партизанки приглашают присоединиться к беседе.

Чтобы согреться, в центре комнатки поставили железную печку — зимние ночи здесь очень холодные. По углам расставлены цветы, на полу лежит тканый ковер, на стенах — традиционные для курдских военных ряды фотокарточек. На них замученные члены взвода. К нам подходит раненая девушка, опираясь на металлический костыль. При каждом шаге она морщится и наконец-то с облегчением садится.

Теперь бойцы готовы рассказать свою историю: «Сначала, еще в 2011 году, женщины сражались в самообороне вместе с мужчинами — в сводных полках. Но годом позже на съезде

106

В гостях у амазонок

бойцы женского пола решили, что пора организовать самостоятельные крупные отряды — мы хотели показать, что у нас, у женщин, могут быть свои собственные силы».

Одна из женщин сидит, скрестив ноги. Она держится очень тихо, ее ноги укрыты несколькими теплыми одеялами. Периодически во время разговора она потирает живот. Мой взгляд снова и снова возвращается к ней, и вдруг я замечаю капельницу на стене позади нее, которая тянется к ее запястью. Члены женской самообороны говорят, что приезд делегации дарит им надежду: «Визит демонстрирует, что деятельность активистов вышла за пределы Сирии и достигла мира».

Одна из девушек вспоминает: «До революции весь мир женщины ограничивался одной комнатой, права были исключительно у мужчин. Нас же рассматривали так, будто мы есть, но на самом деле нас нет!» Активистки говорят, что тогда ни мужчины, ни женщины не верили, что женщины сами могут сделать что-нибудь важное. Но формирование Отрядов народной самообороны, в том числе женских, дало «политическое и социальное осознание возможности бороться за свободу. Ты приобретаешь уверенность в себе… Когда ты вместе с другими, то понимаешь, что ты и есть власть… Мы смогли выражать наши убеждения, наши мысли… Мы достигли сознания освободителей». Курдки поняли, что они имеют права и эти права надо защищать.

В какой-то момент гаснет электрический свет — темноту озаряют фонарики, зажигается свеча и разговор продолжается. Был прописан устав, демократичный настолько, насколько возможно. В нем оговаривается равноправие участниц, в том числе и командиров. Все члены самообороны живут и готовят вместе, возрастной диапазон от 18 до 35 лет.

Командиры избираются раз в год — учитываются прежде всего имеющиеся навыки. После выборов они проходят специальную подготовку, но их ранг не предоставляет никаких привилегий, если не считать большей ответственности. От них ожидается, что они будут вносить больший вклад в общее дело и станут образцом для подражания. Они не имеют права

107

Джанет Биэль

повышать голос на подчиненных: «Это то, против чего мы все вместе боремся». Командиры больше других подвергаются критике.

Когда женские отряды хорошо зарекомендовали себя в боях, то большинство курдок поняли, что затраченные усилия стоили того. Теперь они посвящены в небольшой секрет — девушки способны на многое. Они вдохновляются и примерами курдской истории, которая изобилует образами сильных женщин. Исходя из исторических примеров и современных практик, курдки осознают свою борьбу «не только против боевиков „Исламского государства“, но и в целом за дело революции». Боец с капельницей поднялась на ноги, чтобы неспешно двинуться к выходу — молодые однополчанки стараются ей помочь. Мы, притихнув, смотрим, как женщина совершает свое бесконечно долгое путешествие.

Образование женского ополчения охватывает не только военную подготовку, но политические и философские идеи: «Мы пытаемся понять и проанализировать всю нашу жизнь». Сейчас в рамках образовательных семинаров женщины изучают не только многотомные труды лидера РПК Абдуллы Оджалана, но и пример Дилар Генксемис, больше известной под позывным Арина Миркан. Фотоснимок командира подразделения украшает комнату, где мы сидим — Миркан прикрыла отступление своего отряда прошлой осенью в городе Кобани, когда его штурмовали джихадисты. Чтобы прикрыть отступление товарищей, мать двоих детей подорвала себя связкой гранат — в ходе того боя были убиты 74 боевика «Исламского государства».

Кроме того, взвод изучает жизнь Гульназ Караташ, известной под псевдонимом Беритан. Она одна из первых женщин РПК, которая стала сражаться с оружием в руках. Когда ее окружили, партизанка бросилась в обрыв. «Мы боремся не только против «Исламского государства, — говорят этой ночью члены ополчения. — Мы боремся, чтобы изменить менталитет народа и показать миру силу женщин. Наши идеи выходят за рамки края — мы хотим бороться в глобальном

108

В гостях у амазонок

масштабе. Мы искренне желаем, чтобы мир узнал о нас не благодаря боевым операциям, а благодаря нашим идеям».

Один из членов делегации заверяет женщин: что бы ни случилось, прошлое не вернется. «Вы сражаетесь в том числе

иза моих трех дочерей, живущих сейчас в Европе», — говорит он с благодарностью. Его реплику подхватывают: «Мы боремся здесь, но ради всего мира — курдки слишком долго страдали,

имы не желаем такого же остальным!» К окончанию встречи вспоминаем об ушедшей женщине с ранением: «Не утомили мы ее расспросами?» В ответ: «Не беспокойтесь! Если бы она хотела, чтобы вы ушли, то она так бы сказала — мы здесь стараемся говорить честно!»

Впервые опубликовано на сайте Ecology or catastrophe,

перевод Дмитрия Окреста

109